«LaBamba». Это я еще смогу вынести.
Я опустил босые ноги на пол. Кивая головой в такт, я начал представлять, какие мысли были в голове у Ричи Валенса до того, как самолет ударился о землю. Эй, приятель! Музыка закончилась.
То, что музыка закончилась так быстро. То, что музыка закончилась, так и не начавшись. Вот это действительно печально.
ДВА
Я вошел в кухню. Моя мама готовила обед для встречи с подружками по католической церкви. Я налил себе стакан апельсинового сока.
Мама улыбнулась:
— Ты собираешься пожелать мне доброго утра?
— Я как раз думал над этим, — сказал я.
— Ну, по крайней мере, ты вытащил себя из кровати.
— Мне пришлось немного подумать над этим.
— Почему мальчики так любят спать?
— У нас это хорошо получается.
Это её насмешило.
— В любом случае, я не спал. Я слушал «LaBamba».
— Ричи Валенс, — сказала она почти шепотом. — Как грустно.
— Так же, как и твоя Петси Клайн.
Она кивнула. Однажды я застал её напевающей песню «Crazy». Я улыбнулся. Она улыбнулась мне в ответ. Это было так, словно у нас с ней есть маленький секрет. У моей мамы прекрасный голос.
— Самолет разбился, — прошептала она. Мне показалось, что она это сказала это больше себе, чем мне.
— Может Ричи Валенс и умер молодым, но он все же оставил после себя след. Я имею в виду, что он действительно сделал что-то стоящее. А я? Что сделал я?
— У тебе еще есть время — сказала она. — Много времени.
Неисправимая оптимистка.
— Для начала мне надо стать личностью, — ответил я.
Она посмотрела на меня забавным взглядом.
— Мне пятнадцать.
— Я знаю, сколько тебе лет.
— Пятнадцатилетних не считают за людей.
Мама рассмеялась. Она была учителем старших классов. И я знал, что в этом она со мной согласна.
— И по какому поводу ваша большая встреча?
— Мы хотим организовать благотворительный продовольственный фонд.
— Продовольственный фонд?
— Всем нужна еда.
Моя мама знает, что такое бедность. Она это испытала. Она знает о голоде то, что никогда не узнаю я.
— Да, — сказал я, — Думаю, ты права.
— Может, ты поможешь нам с этим?
— Конечно, — ответил я. Ненавижу быть добровольцем. Проблема моей жизни заключается в том, что она была придумана кем-то другим.
— Чем ты собираешься заниматься сегодня?
Это звучало как вызов.
— Я собираюсь вступить в банду.
— Это не смешно.
— Я же мексиканец. Разве мы не этим занимаемся?
— Не смешно.
— Да, не смешно, — согласился я. Не смешно, так не смешно.
Мне захотелось побыстрее уйти из дома. Не то, чтобы мне было куда пойти.
Когда к маме приходят ее подруги из католической церкви, мне становится не по себе. И не потому, что всем ее друзьям было за 50. Дело не в этом. И это было не из-за их комментариев, что я превращаюсь в настоящего мужчину прямо у них на глазах. Хотя я знаю, что все это чушь. Я даже мог бы вынести то, что они хватают меня за плечи и говорят: «Дай-ка посмотреть на тебя.