Поскольку руками и ногами он не мог шевельнуть, оставалось упражнять свое тело плачем. Но это тоже не позволялось: при каждом звуке его рот мигом затыкали грудью, так что плач превращался в хрюканье, как у истомленного поросенка. Во-первых, ребенок не должен плакать, а во-вторых, незачем беречь молоко кормилицы: госпожа Ню никогда не упускала того, что. ей принадлежит. Плач истощает силы ребенка, а экономия на уже оплаченном молоке не может быть оправдана никакими экономическими теориями. Госпожа вроде бы понимала, что ребенку в надлежащее время полезно поплакать, но, когда она видела набухшие груди кормилицы и вспоминала о ее месячном жалованье, она невольно вскрикивала:
— Цзи, дай ему скорей пососать!
Деньги могут заставить человека не только говорить, но и молчать, как Небесного дара, — в этом нельзя винить одну госпожу Ню.
Итак, руками и ногами шевелить нельзя, звуков издавать тоже, поэтому у Небесного дара остался единственный способ для демонстрации своей активности — класть кучки. Но и тут надо было знать, на кого нарвешься, потому что госпожа Ню ради таких случаев давно приготовила разных крепительных и слабительных: «драконовы пилюли», «горсть золота», «семь жемчужин», «волшебная киноварь» и еще бог знает что. Чуть ребеночек заболеет — и все в него вливается! Так что по-настоящему единственным способом сопротивления для Небесного дара осталось непротивление. Лежать и крутить глазами оказалось гораздо лучше, чем активно демонстрировать свое недовольство.
Смирившись со своей судьбой, Небесный дар с утра до вечера ел и спал, спал и ел. Когда не спал — крутил глазами, а пососать кулаки или подрыгать ножками было совершенно несбыточной мечтой. В результате он растолстел и стал еще солиднее. Госпожа Ню даже прозвала его «мой дорогой толстячок». Если бы его собирались заколоть и съесть, лучшего объекта не нашлось бы. Правда, я далек от мысли приписывать госпоже Ню такие варварские намерения, но факт остается фактом: она была очень довольна тем, что он располнел.
Кормилица хоть и старалась вовсю, но не была (и не должна была быть) в восторге от того, что из-за нескольких юаней в месяц ее собственный ребенок сидит голодным в мешке с песком, а она выкармливает чужого ребенка. Не имея возможности высказать свои обиды, она иногда, опасливо оглянувшись, вымещала их на Небесном даре. Например, давала ему пару шлепков или долго не меняла мокрые пеленки. Это были не постоянные уроки, но раз-другой в день случались обязательно. Мы вовсе не драматизируем их, а просто хотим подчеркнуть, что жизнь — это закалка.