Но она была не в силах прогнать кормилицу и к тому же понимала, что ребенок нуждается в молоке. Все это, помимо ненависти к Цзи, постепенно выработало в ней безотчетную неприязнь к Небесному дару. Если бы он был настоящим мужчиной, он просто отказался бы от груди. Конечно, она не могла высказать это открыто. Когда хозяйка расхваливала приемыша, тетушка Лю всемерно присоединялась к ней, не забывая добавить несколько уколов по адресу Цзи. А когда хозяйка была недовольна Небесным даром, тетушка Лю пользовалась возможностью и нападала на него. Она была способным прихвостнем.
Кормилица, страдая от уколов тетушки Лю, немедленно щипала Небесного дара — то ли проникаясь к нему большей нежностью, то ли срывая на нем свою злобу. Как видим, чтобы расти рядом с необыкновенной личностью и ее прихвостнями, надо предварительно запастись крепким задом.
Вообще-то Небесный дар уже умел смеяться, но это было напрасной тратой сил, так как его смехом почти никто не наслаждался. Кормилицу интересовал не смех его, а плач, точнее, отсутствие оного, потому что тогда ее меньше ругали. Тетушка Лю смотрела на него одним глазом и не могла разобрать, смеется он или плачет, а когда разбирала, не спешила докладывать правду. У нее была совсем другая цель, — услышав плач ребенка, она тут же начинала бормотать:
— Ну что за нянька, никогда не видела таких, все время ребенок у нее плачет!
Бормотала она как бы про себя, но именно как бы. Если это слышала хозяйка — прекрасно, если кормилица — хорошо, если кто-нибудь другой — тоже пригодится. А тетушка Лю умела организовать дело так, чтобы ее бормотание «про себя» слышали.
Госпожа Ню любила детский смех, но, неизвестно почему, при ней Небесный дар никогда не смеялся. Естественно, что она не верила кормилице, которая докладывала ей о том, что ребенок разевает рот и улыбается. А тетушка Лю считала, что кормилица лжет нарочно, чтобы снискать расположение хозяйки и попасть в класс собак. Старая собака, встретив новую, злится еще больше, чем при виде кошки. Она даже просила хозяйку:
— Госпожа, выругайте как следует няньку, а то она врет и не краснеет! Я ни разу не видела, чтобы Небесный дар смеялся!
И все-таки Небесный дар смеялся, это видел, например, господин Ню. Нельзя сказать, чтобы младенец уже умел различать людей, но перед приемным отцом он смеялся чаще, чем перед другими, — может быть, потому, что его привлекала блестящая лысина, которую не умели по достоинству оценить взрослые.
Факты доказывают, что большинство детей любят не героев: ведь герои в борьбе со своими противниками иногда убивают и детей. Старик ежедневно по два-три раза приходил смотреть на приемыша. Если тот спал, господин Ню с интересом глядел на щелочки его зажмуренных глаз, на полуоткрытый рот, на забавную головку и беззвучно смеялся. Если же ребенок бодрствовал, старик наклонял над ним свое круглое лицо и тихо говорил что-нибудь — все равно что, например: