, написанном около 303 г., Арнобий исходит из положения, что греческая философия непримирима с христианством, и выступает против платонических концепций Бога, души и знания как припоминания, он без колебаний использует, чтобы сокрушить эллинскую философию, пространные извлечения из труда Корнелия Лабеона (написавшего, во второй половине III в., ныне утраченную историю римской и этрусской религии), полностью посвященного опровержению христианства. Наконец, Лактанций - это своего рода христианский Цицерон: он испытал глубокое влияние Варрона (автора, жившего в 116-27 гг· до P. X. и пытавшегося дать философское обоснование римской религии, вдохновляясь Антиохом Аскалонским), Туберона (правоведа и анналиста, современника Цицерона) и Сенеки. Его De opifocio Dei ad Demetrianum есть не что иное, как дополнение к IV книге трактата Цицерона О государстве, и в плане вполне стоической системы аргументации произведение это не обнаруживает почти никаких признаков христианской веры своего автора. В конечном счете, Лактанций выступает как автор достаточно эклектичный, а значит, и достаточно открытый для философии. О единстве Бога философы утверждали не потому, что истина эта была познана ими со всей достоверностью, но потому, что сама неотразимость этой истины заставила их признать ее. "Истина подобна сиянию солнца: она поражает все умы, как солнце - глаза всех" (Божественные установления, II, 8; см. также VIII, 7). Всякая философская школа числит за собой частицу истины (Божественные установления V, 7), но только вера позволяет собрать все эти частичные истины воедино.
Приступим теперь к рассмотрению второй, гораздо более многочисленной, группы христианских мыслителей - тех, кто положительно оценивает вклад языческой философии в христианство. Из греческих авторов к этой группе относятся Юстин, Афинагор, Климент Александрийский, Ориген, Евсевий Кесарийский, Василий Кесарийский, Григорий Назианзин, Григорий Нисский, Немесий, Дионисий Ареопагит, Иоанн Дама-скин; соответствующие латинские авторы - Минуций Феликс, Клавдиан Мамерт и Августин.
С точки зрения этой более положительной ее оценки, философия может рассматриваться как более или менее смутное предощущение той истины, которая дана в откровении. Такая позиция имеет два аспекта - статический и динамический. Философия либо рассматривается как хранительница частичек истины, распыленных в истории, либо мыслится как пропедевтика, позволяющая постепенно продвигаться в сторону христианской истины. Этот второй подход приводит к систематизации истории, принимающей форму более или менее последовательной и упорядоченной эволюции согласно некой провиденциальной "педагогике", и, значит, языческая философия никогда не редуцируется к произвольному эклектизму, из которого выстраивалась бы философия христианская. Но сближение человеческого разума и разума божественного осуществляется в ущерб философии, которую отказываются принимать во всей ее целостности. Она допускается лишь в новом смысле - смысле углубленном, потаенном или аллегорическом, сообразно с методом, введенным александрийцами и Филоном.