Неизвестный Лысенко (Животовский) - страница 42

При всём при этом необходимо сказать, что за время многолетних дискуссий 1930-х — 1940-х, вплоть до августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 г., Т. Д. Лысенко не замалчивал работы генетиков, некоторые продолжали работать в Институте генетики, которым он стал руководить после ареста Н. И. Вавилова, им предоставляли место на страницах сельскохозяйственных журналов «Яровизация», «Селекция и семеноводство» и др.; генетики занимали высокие посты в институтах Академии наук и ВАСХНИЛ, печатали свои работы в академических журналах, избирались членами Академии наук. Более подробно об этом говорится в следующих главах.

Обращаясь к политической стороне многолетней дискуссии между агробиологами и генетиками — дискуссии, касавшейся фундаментальных проблем биологии и её практических приложений, следует заключить, что обе стороны были повинны в том, что каждая из них привлекала государство для решения научных споров, надеясь разрешить их в свою пользу. Эта игра с огнем обратилась вначале против генетики в конце 1940-х — начале 1950-х гг., а потом, с начала 1960-х, — против агробиологии, развиваемой трудами Т. Д. Лысенко и его последователей. В обоих случаях это нанесло непоправимый урон развитию и престижу отечественной биологической науки — урон, последствия которого мы ощущаем до сих пор.

Повинен ли Т. Д. Лысенко в аресте и гибели Н. И. Вавилова? В большинстве мемуаров и исследований утверждается вина Т. Д. Лысенко в аресте ряда биологов и гибели Н. И. Вавилова. Однако сопоставление политической обстановки в стране тех лет с имеющимися документами по делу Н. И. Вавилова (Рокитянский и др. 1999) говорит о том, что Т. Д. Лысенко может быть и не был вовлечён в ту трагедию, так как никаких документов о его участии не обнаружено. В то же время Н. И. Вавилов уже давно был захвачен жерновами политико-административной системы, частью которой он являлся, и вырваться из которых он уже не мог.

Действительно, Н. И. Вавилов был не просто выдающимся ученым. Он был также государственным чиновником высокого ранга, совмещал более десятка высших постов: член ВЦИК и ЦИК СССР, президент ВАСХНИЛ, член Президиума АН СССР, член Президиума Народного комиссариата по земледелию, директор ВИРа в Ленинграде и сети его испытательных станций по стране, директор Института генетики в Москве, и пр. Он сосредоточил в своих руках огромную научно-административную власть. По своему официальному государственному статусу Н. И. Вавилов обязан был проводить в жизнь аграрную политику Партии и Правительства, поставивших его на эти посты. Однако, как внутренне независимый ученый, лидер сельскохозяйственной биологии, и просто как яркая личность, Н. И. Вавилов не вписывался в рамки поведения, диктуемые его официальным положением, и нередко далеко отходил от предписанных жестких правил государственной Системы, позволяя себе, в частности, негативные высказывания в адрес партийных деятелей и советской власти. Кроме того, частое и продолжительное его отсутствие, связанное с далёкими экспедициями, не позволяло Вавилову полноценно осуществлять руководство ВИРом в Ленинграде и Институтом генетики в Москве и исполнять обязанности президента ВАСХНИЛ. А зачастую резкое отношение Н. И. Вавилова к тем сотрудникам, которые не следовали его директивным указаниям как директора и научного руководителя, множило число его недоброжелателей. В годы политического террора и доносительства, проходивших под флагом обострения классовой борьбы и борьбы с внутренними и внешними врагами СССР, это неизбежно должно было повлечь трагическую развязку для столь высокого должностного лица.