Более того, ещё в 2006 году я писал: “Сейчас, когда со времени той научной сессии прошло почти 58 лет, стало ясно, что Лысенко был в общем не прав” (94, 95). И вот через четыре года я изменил и это свое мнение о Лысенко. Теперь я утверждаю, что он оказался гораздо более правым, чем тогдашние формальные генетики. Свой новый вывод я сделал после того, как проанализировал последние обзоры литературы по основным темам, которые разбираются в книге.
Вы спросите, почему через год я изменил свой подход и стал думать по-другому? Почему эта, казалось бы, очевидная мысль вдруг покинула меня? А произошло вот что — элементарное событие. Началось все с того, что мой младший брат, работающий в области органопринтинга (это печатание органов из клеток вне организма, по сути, в пробирке), прислал мне статью одного канадского ученого китайского происхождения (263).
В этой статье Лью пишет о научных открытия Лысенко и о его трагедии как ученого, разбирает заслуги академика Лысенко. В статье, на большом фактическом материале, доказывалось, что Лысенко внес существенный вклад в агробиологию, что его результаты не несут черты подделок или шарлатанства, хотя и не следуют канонам научных публикаций. Потом я прошелся по ссылкам, которые приводит в конце своей статьи Лью, и нашел подтверждение изложенным фактам. И я начал читать, перечитывать материалы о Лысенко снова и искать информацию между строк, проводя свое собственное расследование. Я прочитал книгу В. Сойфера (136), где он будто бы "размазывает" Лысенко по стенке.
По мере все более глубокого ознакомления с темой, я увидел, что в проблеме имеется много наносного. Более того, полученный материал шокировал. Оказалось, что все было совсем не так, как живописуют противники Лысенко. Не Лысенко начал атаку против генетиков, а генетики первыми атаковали Лысенко, причем использовали грубые административные приемы. Прочитав стенограмму сессии ВАСХНИЛ, я понял, что Лысенко пришел туда не громить своих оппонентов, а защищаться. Об этом свидетельствуют и выступления его сторонников, которые доказывают, какой огромный вклад в агробиологию внес Лысенко. Итак, событийная канва всех этих событий для меня практически не изменилась, но вот оценку всех этих событий мне пришлось пересмотреть. Я написал статью о Лысенко (97), где изложил это свое новое понимание вопроса о Лысенко, и включил часть материалов в свою книгу о Сталине.
Сейчас после перелопачивания современной литературы по генетике я переосмыслил и свой взгляд на Лысенко как ученого и понял, что он более прав, чем формальные генетики.