– Забавно, – Фигаро в два глотка прикончил пиво и потер ладони друг о друга. – А Вы не слышали, как этот тип в черном входил в парадный?
Буба нахмурился. Пожевал оставшийся от рыбы хвостик, выплюнул его, потер лоб и медленно покачал головой.
– Не, не слышал. Но укумекал, что Вы, господин следователь, сказать хотите. На двери в парадный петли сто лет не смазывались, да и пружина там такая – весь дом слышит, когда кто-то входит-выходит. Сталбыть, должен был услышать…
– Но – не слышали?
– Не-а. Ни хрена не слышал.
– Ладно, – следователь решительно встал и отряхнул брюки. – Спасибо за рассказ. Я думаю, господин Комель, что мы с Вами еще увидимся… Нет-нет, Вы меня неправильно поняли! Просто поговорить для уточнения некоторых деталей. Все это… интересно.
Часы на башне зашипели, вздохнули и громко пробили дважды. Стая ворон поднялась в небо и хрипло каркая, описала над городским центром круг почета.
Начался мелкий дождик; Гастон поднял крышу коляски. От дождя-то она спасала, но сырой ветер дул, казалось, со всех сторон. Фигаро не выдержал, матюгнулся, сложил пальцы в сложную фигуру наподобие кукиша и сосредоточился.
Зашипело и в воздухе запахло клубникой. Следователь насупился, надулся и начертал в воздухе круг, но, видимо, опять где-то ошибся. К запаху клубники добавился запах горелой бумаги, а увязавшаяся за коляской собачонка удивленно взвизгнула и взлетела в воздух. Фигаро покраснел, пробормотал извинения и повторил свои манипуляции, только в замедленном темпе.
Что-то затрещало, и вокруг коляски образовался пузырь теплого воздуха. Ветер сразу стих, выдавленный наружу, мир сразу стал не таким мрачным и сырым. Колдовство работало; теперь сидеть в коляске было так же приятно, как в лесу возле костра. Гастон зааплодировал:
– Браво, браво, Фигаро! Браво! Право, неплохо сработано!
– Ну… Не так, чтобы совсем… – Следователь проводил взглядом истошно лающую дворняжку, которую порывистый ветер увлекал за угол общественной бани. – Но для середнячка сойдет.
Они выехали из Центра и свернули на Большую Пружинную. Фигаро не любил эту часть города. Улицы здесь были широкими, но грязными и лишенными зелени; торчавшие из огороженных кирпичными бордюрами квадратов земли деревья больше походили на сгоревшие бревна. В лужах расплывались масляные пятна, и даже сам воздух, казалось, был пропитан маслом и мелкой ржавой взвесью.
– Итак! – Гастон хлопнул в ладоши. – Что мы имеем? Вам не кажется, что история этого Бубы весьма интересна?
– Не кажется, – Фигаро пожал плечами. – Даже если этот фонарщик действительно видел какого-то человека в черном плаще, сам этот факт не говорит ни о чем. Абсолютно. И в суде это не будет иметь никакого значения.