Наконец он открыл дверь. Мокрый, забрызганный грязью, но такой прекрасный, что у меня все мысли из головы вылетели.
Он обвёл спальню взглядом, останавливаясь на внесенных мной изменениях: ночной сорочке, наброшенной поверх доспехов, комнатном озеленении, рисунке на стене.
На чёрном фоне я изобразила огромную белую розу.
Точно как на его флаге.
— Ты переехала? — его губы растянулись в улыбке, а глаза загорелись звёздным светом.
— То есть ты не против?
— Я счастлив, — он подошёл и обхватил ладонями моё лицо, — просто я не хотел на тебя давить. Думал, ты захочешь блюсти траур.
Как старомодно. Хотя, учитывая его возраст…
— А я думала, ты охраняешь личное пространство.
Он вздохнул.
— Сам виноват. Я вёл себя, как идиот, когда первый раз привёз тебя сюда.
В этом не могу с ним не согласиться.
— И ещё я боялась, что в своей кровати ты предпочитаешь спать один.
— Этой кровати четыре сотни лет. Я провёл в ней очень много времени, мечтая о тебе. И боялся, что когда ты снова туда попадёшь, не смогу держать себя в руках. А ведь я пытался, как джентльмен, воздерживаться, и диван в этом плане казался более надёжным вариантом.
— Арик, мы не можем позволить себе ждать чего-либо. Я не хочу тратить впустую время, которое можно провести с тобой.
Он улыбнулся и большим пальцем вытер мне лоб. Краской испачкалась, что ли?
— Нам обоим всё это ново, — продолжила я, — но если у тебя есть вопросы, задавай их, хорошо? Если хочешь чего-то — просто поговори со мной.
Кивок.
— Тогда и ты говори со мной обо всём.
— Обещаю.
— На самом деле я уже сейчас очень сильно хочу… — его хриплый голос заставил мое сердце биться сильнее.
— Чего? — я облизнула губы.
— Смыть со своей жены всю эту краску, — Арик наклонился и накрыл мой рот своим.
И когда я успела так пристраститься к его губам?
Между поцелуями мы как-то разделись и переместились в душ, где под струями воды начали исследовать друг друга прикосновениями.
Его шероховатые руки на моей груди. Мои ладони, скользящие вниз по его торсу.
Я провела губами по коже, покрытой татуировками, и, как в том сне, проследила языком спускающуюся цепочку символов.
Разгадав моё намерение, Арик резко выдохнул и, широко раскрыв горящие глаза, зарылся рукой в мои волосы.
Чем ниже я спускаюсь, тем сильнее сжимаются его пальцы. Тем прерывистей становится дыхание.
Когда я… поцеловала, Арик вскрикнул и дёрнулся. Из его груди вырвался мучительный стон, потому что я довела его до грани.
Получив ободрение, я обхватила его губами.
— Sievā, — судорожно прохрипел Арик, — Sievā! Боги всемогущие!
Даже содрогаясь всем телом, он продолжил трепетно гладить моё лицо кончиками пальцев…