табуретку. Он не выглядел напуганным, но и решимости на его круглом,
как блин, лице не читалось. Он, по ходу дела, и сам ещѐ не понял, что
учудил.
Как только появились «черпаки», из умывальника возник
Ходоков. Зажимая мокрым платком ном, он смотрел на «духа»
ненавидящими глазами, однако ближе к нему подходить не стал, а сел
на табурет неподалѐку.
– Табуретку опусти! – приказал Медведев. Папаозгло посмотрел
прямо на сержанта, но никак не среагировал. Пришлось повторить: –
Поставь, я сказал! Это армейское имущество, и, если на ней хоть
царапина будет, ты на «очках» до дембеля будешь париться. На пол!
Папазогло аккуратно поставил табуретку и встал, опустив руки по
швам. Он как-то сразу «сдулся», вернулся в своѐ «душарское» состояние
и с безысходностью ожидал назначенной участи.
– Всем построиться! Форма одежды номер четыре! – скомандовал
Медведев.
Бойцы зашуршали по углам, как напуганные дворником крысы, и
через минуту уже переминались на «центряке», ровняя шеренгу.
Медведев, Гунько, Кабан и Сокол стояли перед строем, а Ходоков
присел на табуретку. Его нос покраснел и немного сплющился.
– Рядовой Папазогло, выйти из строя!
Папазогло сделал три шага вперѐд и развернулся лицом к строю.
Он застыл по стойке «смирно», ожидая, наверное, ударов в спину. Но их
не последовало.
– Рядовой Папазогло! Объясни, что здесь произошло. За что ты
ударил старослужащего? Отвечай, когда тебя спрашивают!
65
– Он про моих родителей плохо сказал, – промямлил
Папазогло, – сказал, что они насекомые… А мой отец инженером был…
на заводе…
– Почему «был»? Он что… умер?
Папазогло молчал. Всѐ и так было понятно.
– Согласно уставу, – начал Медведев, – я обязан доложить о
произошедшем командиру роты. Но на этот раз я делать этого не буду.
Теперь так: если у кого-то из вас сложилось впечатление, что
старослужащего можно бить и за счѐт этого подняться, то это глубокое
заблуждение. Вы – винтики, и гарантийный срок вам – два года. А если
не будете на своѐм месте стоять, мы будем вас обтачивать до нужных
параметров. Этот хрен, – Медведев кивнул на Папазогло, – пусть будет
вам наглядным примером. С завтрашнего дня он будет летать по
нарядам, как электровеник. Но, если такое повторится, разговор с ним и
со всеми вами будет вестись не по справедливости и даже не по уставу,
а по жѐстким понятиям. Есть вопросы?
Строй молчал.
– Папазогло, ты понял, что я сказал?
– Так точно, товарищ младший сержант!
С тумбочки заорал дневальный: «Смирно! Дежурный по роте на