Жена мельника не поверила этому, она хотела как-то уменьшить боль дочери. Она очень мало могла сейчас сделать. Кроме… кроме…
— Вот, Элиана, — сказала она и с большей силой, чем показывала за последние дни, выхватила руку из ладони дочери. Она подняла руку, чтобы простое золотое кольцо на ее пальцы на миг вспыхнуло ярко, как ее волосы. — Я хочу, чтобы ты это взяла. И мою цепочку, — она коснулась другой рукой золотой цепочки на ее худой груди.
— Нет, мама, — ответила Элиана, быстро покачав головой. — Они так хорошо смотрятся на тебе. Ты захочешь их, когда тебе станет лучше.
— На тебе они будут смотреться лучше, — не сдавалась мама. — И… и они будут напоминать тебе обо мне. Прошу, милая. Прошу, возьми их. Я хочу, чтобы они были на тебе, до того… как…
Она не смогла закончить. Слезы стояли в глазах Элианы, но она выдавила еще одну улыбку и, чтобы успокоить маму, взяла кольцо и цепочку и надела их.
— Вот, — сказала она. — Видишь? Нравится?
— Да, — сказала жена мельника. — Они тебе очень идут.
— Тогда я никогда не буду снимать их, — пообещала Элиана. — Никогда.
Но ее мама медленно покачала головой.
— Не нужно так говорить, милая. Они из настоящего золота. А настоящее золото теряет блеск, если владелец слишком сильно цепляется за него. Пообещай, если у тебя попросят кольцо или цепочку, ты отдашь их сразу же и без вопросов. И ты заберешь их, только если они вернутся добровольно.
Элиана едва слышала маму. Какое ей было дело до украшений, даже если они из настоящего золота? Единственным золотом, которое она любила, были волосы матери. Но свет угасал, солнце опускалось за горизонт, наступала тьма.
— Ты обещаешь, Элиана? — спросила мама, ее голос был слабым шепотом.
— Обещаю, мама, — ответила Элиана. — Все, что угодно. Обещаю. Только, прошу…
Она не закончила. Она увидела, как только произнесла обещание, что дух матери покинул тело.
Элиана склонила голову и безутешно плакала. Но простое кольцо на пальце и изящная цепочка на шее ярко сияли теплом любви мамы, оставшейся и после смерти.
* * *
За двором мельника, у ручья, стояла высокая фигура под дубом, скрытая лесом. Никто его не видел, никто не искал его взглядом. Даже тот, кто посмотрел бы на него, заметил бы только трепещущую тень и ничего не подумал бы.
Он стоял неподвижно, как олень, нюхающий воздух. Солнце садилось, и его тень удлинялась на траве, его ярко-зеленые глаза смотрели в окно дома мельника, словно он ждал, что там что-то произойдет.
Вдруг в его взгляде вспыхнул интерес. Он моргнул и проследил взглядом за полетом птички, вырвавшейся из окна в сумеречное небо. Но эту птицу не увидели бы глаза смертных.