Она слегка качнула кофр, отчего его узкий конец вздёрнулся кверху.
– Или, в сегодняшнем случае, мы с гитарой и моей сестрёнкой должны быть вместе.
Когда прибыл наш поезд, воздух наполнился прохладой и неоновым светом, словно приехал холодильник. Мы выбрали наполовину заполненный вагон, в котором нашли ряд пустых сидений напротив дверей. Я скинула свою сумку на сиденье между нами, тогда как Луна держала свою гитару между коленей. Двери вагона со свистом закрылись.
– Куда же мы всё-таки едем?
– Место называется «Тюльпанный клуб». Странное название, но там все играют. Это в Виллидже.
Сестра достала блеск и одной рукой сняла колпачок, удерживая гитару другой рукой.
– Можем по пути пройтись по Вашингтон стрит.
«Бороу-Холл» был первой остановкой в Бруклине, после которой был «Манхэттен» на другом берегу реки. Поезд шатался и скрипел. За окном напротив нас была лишь темнота, и всё, что я могла там видеть, это лишь моё отражение, не Луны. Я закрыла глаза, чтобы не пришлось разглядывать себя, и так и сидела, пока мы не приехали на «Бруклинский мост», где сошли и пересели на другую ветку.
Со слов Луны клуб находился в нескольких кварталах от Вашингтон-Сквер-парка, поэтому мы прошли через парк, даже, несмотря на то, что казалось, будто так мы сделали ненужный крюк. Я вспомнила, как Джеймс велел нам явиться вовремя, но я знала, что мы не опоздаем. Луна ненадолго остановилась у центрального фонтана, и мы обе прислонились к каменной стене, наблюдая за падающей водой и прохожими. В воде играл бульдог, подставляя свою большую морду прямо под струю воды. Он весь промок и выглядел очень забавно из-за раскрытой пасти, похожей на огромную ухмылку. И тут я поняла, как мне не хватает Дасти.
Я обернулась к Луне, наверное, чтобы сказать об этом, но она увлечённо всматривалась в небо. Почуяв, что я смотрю на неё, она опустила голову.
– Что-то меня мутит.
– Так и должно быть, наверное. Тебе же скоро выступать.
Луна покачала головой, после чего обхватила себя руками, и когда она посмотрела на меня, её глаза блестели от слёз. Мне даже стало не по себе, когда я увидела их. Она не плакала. Как и никогда в своей жизни.
– Эй! – сказала я. – Всё в порядке. Не переживай ты! Понятно же, что это просто нервы.
Луна откинула голову назад, стараясь просушить глаза, часто моргая.
– Это не нервы, – ответила она.
У меня совсем не осталось слов. Я положила ладонь поверх её и сжала. Мы ещё посидели там где-то пару минут, глядя вперёд себя. Бульдога уже не было, и в фонтане осталась лишь вода, беспрестанно прыскающая в разные стороны.