Вздохнув, она открыла глаза и сделала очередной глоток кофе. Никто в Украине не знает, что такое фуль; его здесь нельзя купить даже в виде консервов. Ладно, пусть к местным продуктам как-то можно приспособиться. Но как быть с чувством одиночества, которое упорно преследует ее, не желая отпускать? Сегодня, в день свадьбы, Мону должна окружать толпа родственниц и подруг, но вместо этого она сидит одна, будто мышь в норе. Хорошо, что Юля согласилась помочь, – без нее Мона не знала, как бы справилась.
Скрипнула дверь; значит, свекровь тоже встала. Мона со вздохом допила свой кофе, жалея, что не успела сходить на кухню за второй чашкой до пробуждения Тамары Николаевны. В очередной раз поймав себя на этих мыслях, она разозлилась.
«Нельзя воспринимать свекровь как врага. В конце концов, она не кусается». – Мона решительно встала и направилась на кухню.
– Доброе утро, – сказала она, робко улыбаясь. Русский язык давался ей с трудом, но кое-какие фразы она все-таки освоила.
– Доброе утро. – Тамара Николаевна тоже изобразила улыбку. – Ну что, сегодня свадьба?
– Да, – закивала головой Мона, – сегодня. Свадьба.
Первое время она еще пыталась общаться со свекровью по-английски, но вскоре поняла тщетность своих усилий, – кроме «Hello» и «Thank you» та все равно ничего не понимала. Даже Мона с ее слабыми познаниями русского языка и то могла сказать больше. Кроме того, девушка не оставляла попыток пополнить свой лексикон, хотя дело продвигалось куда медленнее, чем ей бы хотелось.
– Будешь кофе? – спросила свекровь.
– Да, – снова улыбнулась Мона. – Пожалуйста.
Налив полную чашку ароматного напитка, она с трудом подавила желание снова уйти в комнату и заставила себя остаться на кухне.
«Не могу же я вечно прятаться, – убеждала себя Мона. – Надо налаживать контакт. Ведь это мать Сергея, самый близкий и родной для него человек».
Несмотря на усилия Моны и относительно хорошее настроение свекрови, разговор не клеился. Тамара Николаевна пыталась спросить про самочувствие невестки, но та плохо ее понимала. Кофе допивали в молчании.
Ситуацию спас звонок в дверь.
– Это, наверное, за мной, – радостно сказала Мона и бросилась открывать.
Юля была уже при параде. За ее спиной маячили две девушки, – видимо, визажист и парикмахер. Глядя на подругу, Моне оставалось только гадать, во сколько та встала, чтобы успеть навести марафет. Юля надела черное платье, выгодно подчеркивающее фигуру; ее длинные светлые волосы были уложены в простую, но элегантную прическу, лицо умело накрашено, в руках – свадебный букет. На долю секунды Мона даже позавидовала тому, что западные девушки не стесняются носить такую одежду, – не скрывающую их тело, а подающую его в выгодном свете. Стоило признать, что Юля выглядит великолепно, – будь на ней не черное, а белое платье, можно было бы смело самой идти под венец.