– Ну конечно. Не волнуйся, все будет в порядке.
День пролетел незаметно: они хорошо прогулялись, наелись пиццы с мороженым и закупили почти все необходимое для новорожденного. Ноги у Моны гудели от непривычно долгой ходьбы, но это была приятная усталость.
– Тебе надо почаще выбираться из дома, – посоветовала Линда.
– Я знаю. Просто как-то не хочется ходить одной… ну, я уже говорила.
– Ага, говорила. Ты думаешь, у тебя на лбу написано, что муж иноверец, и все окружающие будут судачить за спиной.
– Я понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Мне неловко. Ты ведь знаешь, что наши женщины редко гуляют одни… особенно в моем интересном положении.
– По-моему, когда ты была замужем за Ахмедом, то частенько убегала от свекрови и бродила в одиночестве.
– Да, но тогда я не чувствовала себя настолько виноватой, как сейчас.
– Виноватой? Перед кем?
– Перед Аллахом, перед собой, перед всеми… я и сама толком не знаю. В Украине было проще, а здесь мне как-то не по себе.
– Все мы не ангелы. А окружающим нет дела до твоих грехов перед Аллахом.
– Зато всем и всегда есть дело до чужой личной жизни. А в моей жизни, сама знаешь, есть что обсудить.
– Нет, все же у тебя паранойя. Никто и ничего не знает о твоем муже и отце ребенка. Успокойся уже.
Вечером Линда посадила подругу в такси и помахала рукой. Мона чувствовала себя немного лучше, чем раньше.
«Жаль, что даже редкие встречи с Линдой приходится тщательно скрывать… – думала она, глядя на вечерний Каир. – Может, подруга права и мне надо относиться к ситуации чуть проще?»
Следующие дни Мона старалась почаще выходить из дома; ей даже стало казаться, что свои страхи можно победить.
«Наверное, я слишком много всего надумала. Жизнь продолжается, и надо жить, тем более что скоро родится мой ребенок».
Даже Сергей, казалось, стал разговаривать с женой немного теплее. Мона решила, что их отношения все еще можно спасти.
«В каждой семье бывают сложности, – говорила мать накануне ее свадьбы с Ахмедом, – но в большинстве случаев все преодолимо. Семейные отношения требуют большой работы. А еще они требуют уступок… особенно от женщины. Такова уж наша участь».
«Да, видно, такова моя участь, – решила Мона. – Все оказалось сложнее, чем я думала, но это не повод сдаваться. Сколько душевных сил я вложила в этот брак, пути назад у меня просто нет. Значит, надо ждать, пока в Украине все нормализуется… или пока Сергей не сможет забрать меня с собой. Ждать и изо всех сил стараться сохранить то, что у нас осталось».
Мона сходила на консультацию к адвокату; ей почти удалось не краснеть, описывая ситуацию с мужем-иностранцем, сомнительным орфи и нелегализованным браком из Украины.