— Нет, хочешь, — его глаза сочились злобой. – Ты хочешь! Хочешь, чтобы я воспринимал тебя просто как тело с нужными дырками! Так я пытаюсь, уж поверь!
Тело с дырками?! Я даже на секунду потеряла дар речи.
— Самовлюбленный дебил!
Он зарычал. А я добивала:
— Кто тебе вообще внушил, что ты лучше всех? Твой любимый Мастер нашептывает каждый день по телефону?
— Заткнись, — в его голосе звучал однозначный смертный приговор мне, любимой.
— Так вот, я так не считаю! У меня вся жизнь под откос из-за тебя! Если бы не ты и твой мерзкий папаша…
— Заткнись!
— А ты просто сверни мне шею, и все проблемы закончатся! У нас обоих!
— Замечательная идея!
— А давай! Хватит уже сдерживаться!
И еще до того, как я успела понять смысл своего ответа, он уже шагнул ко мне и, обхватив лицо руками, приник своими губами к моим. Как же хорошо! Но как же он меня бесит! Не желая отпускать остатки своей злости, я с силой вцепилась ему в нижнюю губу.
Он тут же отскочил от меня, и, поднеся пальцы ко рту, проверил, не прокусила ли я кожу. Тут и до меня дошло, что я наделала. Что могла наделать. Но, видимо, в этот раз его кровушки мне попить не удалось, по крайней мере, в прямом смысле. Ник, поняв, что катастрофы не случилось, шагнул назад ко мне. Я думала, что за такую ошибку он может меня ударить. Но Ник неожиданно обнял и прошептал:
— Что ж ты творишь, дура?
— Дурак, — не осталась я в долгу.
Он тихо засмеялся мне в волосы:
— Кажется, с другими мы спать не будем.
— Похоже на то, — ответила я.
Бет, Ольга и Олег уже «работали» со свидетелями всей этой сцены, но постоянно оборачивались к нам с нескрываемым весельем. Стыдно-то как.
В машине мы с Ником сидели рядом на пассажирском сиденье. И мир был прекрасен, и небо озаряло звездами наш путь, и впереди нас ждало только светлое будущее. Минуты три. А потом Ник не выдержал насмешливых взглядов остальных на нашу идиллию и заявил:
— Если кто-то вслух скажет хоть слово об увиденном, особенно при охотнике, сделаю больно!
Сквозь смех я заметила:
— Это что за дискриминация? Мы полрайона чужих повеселили, пусть и свои посмеются!
— Это кому он свой? – повернул ко мне лицо Ник.
— Ну понесла-а-ась, — услышала я протяжное от Бет, которая вела машину.
А в моей памяти уже всплывал недавний диалог:
— И это я ревнивая мартышка?
— Да он смотрит на тебя глазами преданного пса, когда не стучит своим!
Я понимала, что за него сейчас говорит ревность, но и не могла спустить это на тормозах.
— Он стучит своим, а ты – любимому Мастеру. В чем разница? Мастер симпатичнее?