Ну, это в идеале. Как там, в реальности дело обстоит, никто не знает. Рейтинги у нас так себе. Наверное, на спортивных передачах да на футбольных трансляциях еще держимся. Ведущие у нас есть, и не одна, они все смазливые, взрослые, чьи-то жены-дочки-любовницы, не удавшиеся модели или актрисы. У них своя работа — лицом в кадре светить. У меня своя — новости искать, и красиво их подавать. К чему теперь Регина собралась именно меня ведущей пристраивать, я абсолютно не понимала. Ну и ладно. Вряд ли из этого что-то вообще выйдет. Поеду я лучше на шашлыки, а то скоро уже суббота начнется, а я все на работе торчу, как последний трудоголик!
5
— Вызывается потерпевший, Суворов Сергей Алексеевич!
Боже мой! Явление Христа народу! Да неужели сам наш потерпевший, эта жертва женского произвола в чистом виде, почтит заседание своим присутствием? Я начинаю сочиться ядом, едва услышав до боли знакомую фамилию. Которую вот уже три долгих года ношу сама. Безо всякой гордости, надо сказать, ношу.
Суворова. Супруги Суворовы. Тьфу! Просто бесит одно это словосочетание. Удивительно, как можно настолько возненавидеть человека, что плеваться тянет от одной его фамилии? Тем временем, Суворов Сергей-свет-Алексеевич, проходит в зал заседаний. Давать показания сейчас начнет. Явился, не запылился. Три заседания, закончившиеся ничем, посылал за себя своих адвокатов, где еще нашел таких мерзких типов, все не перестаю удивляться. Прикрывался справкой о своем подорванном здоровье. Мной подорванным, естественно. Моим неловким выстрелом из «травмача» ему в бедро. В волосатое такое крепкое бедро.
Волос на теле у моего прекрасного супруга всегда было в разы больше, чем на голове. С волосатой головой я видела его только на фотографиях. Нелепое, хочу заметить, зрелище. Лысина, и как следствие, выбритые под ноль остатки былой роскоши волос, подходит ему куда больше. Так он мужественнее, брутальнее, что ли, смотрится. Вот он, образец мужественности, явился судиться с женой, которую за пять лет знакомства и три года брака довел до белого каления. Да так, что она (я то есть) не помня себя, выстрелила ему прямо в ляжку!
Выглядит он кое-как. Бледный, похудел, и взгляд несчастный. Ах, ты ж наш бедняжечка! Сиротинушка. Жертвочка наша. Судья сейчас слезу пустит, а эту железобетонную бабищу, кажется, может растрогать разве только самый ядреный лук. Да, чувствую, светит мне ограничение свободы на срок до трех лет. Или арест до шести месяцев. Штрафом я тут не отделаюсь, это точно. С таким воловьим взглядом нашего пострадавшего мне впаяют по максимуму. Но вот что странно…