— Я иначе не мог.
— Ну что ж… — Кадан отстранился от него и заглянул в глаза, — это означает лишь то, что я сказал. У нас осталось несколько месяцев — не более того.
— В этот раз мы помним. Я сделаю все, чтобы не дать тебе умереть.
— Ты не можешь иначе, Луи. И я не могу. Полагаю, и Рауль… тоже не изменит себе. А Сигрун и конунг… они тоже здесь?
Луи помолчал, прежде чем ответить:
— Да. Покои Эрика на втором этаже.
— Вот и все, — в улыбке Кадана промелькнуло безумие, — близится финал.
Обед и ужин Луи распорядился подать в спальню, сказавшись больным, и весь день они провели с Каданом вдвоем — по большей части разговаривая, но теперь уже не только о музыке. Они то вспоминали о прошлом, то переходили к поцелуям, чтобы затем снова начать вспоминать дни, которые безвозвратно ушли.
Когда солнце уже снова померкло, и на город стал опускаться вечерний сумрак, последние лучики заката упали на лицо Кадана, подсветив его волосы алым.
Луи замер. Он и без того давно уже не мог оторвать от него взгляд, а теперь и вовсе чудилось, что лицо Кадана светится изнутри.
— Ты такой красивый, — сказал он, — я не могу отвести от тебя глаз с тех пор, как увидел в первый раз.
Кадан едва заметно улыбнулся и всем телом потянулся к нему.
— Раньше ты такого не говорил, — вполголоса произнес он.
Луи присел к нему, расположившемуся на банкетке у окна, поближе, и взял его руки в свои.
— Мне не хватало слов, — сказал он, — все так изменилось с тех пор… Наверное, если бы я сразу дал тебе все, что хотел — то так и не сумел бы рассказать, сколько ты значишь для меня. Ты стал моим солнцем, Кадан. Еще тогда. Я днем и ночью думал о тебе, и мне казалось, что я схожу с ума. Всегда казалось, что я схожу с ума.
— Что я тебя околдовал? — Кадан чуть приблизил свое лицо к его лицу.
Луи кивнул.
— Только колдовство или силы загробного мира могли так спеленать мои чувства, целиком привязать к тебе. Я не испытывал даже отдаленно похожего никогда до встречи с тобой.
— Я не колдовал, — сказал Кадан тихо и отвел взгляд.
— Ты, наверное, даже и не заметил меня в тот первый бой, — горькая усмешка исказила лицо Луи.
— Заметил, — Кадан вскинулся, — всегда замечал. Ты много раз оставлял мне возможность сбежать — неужели ты думаешь, что я оставался только потому, что ты меня запугал?
— Я не знаю, — Луи невольно отвел взгляд и, помолчав какое-то время, продолжал: — У тебя не было выбора. Я все решил за нас двоих. Когда он был… ты предпочел не меня.
— Льеф.
Луи вскинулся, в удивлении глядя на него. Знакомое — и в то же время чужое имя больно резануло его.