Из прислуги у них были кухарка, кухонная девушка, управляющий, лакей, который нес молитвенник, когда благородная госпожа посещала церковь, и учитель музыки. В загородном поместье они летом отмечали праздники и давали изысканные балы под открытым небом.
Молодая Софи не была приспособлена ни к какой домашней работе, но никто и не требовал от нее заниматься "плебейским ремеслом". С тех самых пор, как граф Лихтенштайн принял ее в семью, он испытывал к ней какой-то странный, до конца непонятный Луи пиетет. Иногда ему казалось, что дядя заботится о снохе даже больше, чем собственный муж. В любом разногласии Лихтенштайн-старший оказывался на ее стороне. В любом споре старался ее поддержать. А споров этих, как вскоре понял Луи, случалось в молодой чете великое множество.
В благородной городской среде не любили табак и тех, кто его курил. Но почти каждый вечер Луи видел Рафаэля во дворе с сигарой в руке. Он стоял в одиночестве и смотрел, как блестят в лунном свете голубые воды Дуная.
Поначалу Луи сторонился его и не желал подходить. У него хватало собственных проблем, чтобы брать на себя еще и чужие. Однако постепенно, после нескольких месяцев пребывания Луи в Вене, они сошлись.
Обоим было по двадцать шесть, и Луи даже помнил смутно, что они играли вместе, когда были детьми, и мать Луи приезжала в Империю к родным.
Что-то подобное помнил и Рафаэль, но куда большее значение для него имело то, что с Луи можно было поговорить. Что Луи был чужд местной политике, как и он сам, и что Луи охотно слушал его, с готовностью принимая все то новое, что предлагала ему местная жизнь.
Сначала они обсуждали местные парки, сорта кофе и особенности охоты в Венском Лесу, где пока еще оставалась дичь. Потом постепенно перешли к вопросам философии, и Рафаэль осторожно выяснил у Луи, республиканец тот или монархист, и каковы его мысли относительно того, что ждет их всех впереди.
— Революции в Австрии можно и нужно избежать, — сказал Луи ему в ответ, — если только мы сами первыми сделаем шаг навстречу простому народу, если не будем пить и есть за их счет, как все прошедшие сотни лет — иначе нас сметет неизбежно идущей к берегу волной.
Рафаэль закивал. Самому ему было все равно, но тех же взглядов придерживалось окружение его отца — предпочитая, впрочем, лишний раз о них не говорить.
Надо заметить, чтобы создать картину о настрое в духовных интересах в Вене в конце 18 века, что независимо от беззаветной приверженности населения к католической церкви, ее главенству и всем обрядам, на умы и высших классов, и обычных жителей города огромное влияние оказывало масонство.