— Что я сделал не так? — мог лишь спрашивать себя Рафаэль. Друзья смеялись над его глупой влюбленностью все шесть лет, что Кадан был подле него. Все шесть лет, что Кадан мучил и использовал его. И хотя Раулю часто казалось в эти годы, что они были счастливы вдвоем, теперь он не вспоминал этих дней — а только те, что причиняли ему боль. От мысли о том, что все его жертвы и все уступки значили для Кадана меньше, чем один только взгляд Луи, становилось всего больней.
Именно тогда что-то изменилось в Рауле. Он уже не просто желал Кадана. Он знал своего протеже — и хотел, чтобы в его руках было не только покорное тело Локхарта, но и сердце его открылось для него. Кадан сумел приворожить его — голосом ли, взглядом или повадкой — не все ли равно?
Рафаэль не помнил, чем закончилась история этих двоих. Только нож в руках хрупкого рыжеволосого юноши, взметнувшийся над ним, чтобы вонзиться в грудь, и его собственная кровь на белых шелковых простынях.
"Кадан никогда не будет моим, — понял он вдруг. — Чтобы ни произошло. Силой ли, лаской ли, словом или делом… Я никогда его не получу".
Рафаэлю стало вдруг спокойно. Он примирился с тем, что знал всю свою жизнь. И только злость на грани сознания продолжала клокотать в нем — злость на брата, друга, кузена за то, что тот всегда получал и всегда будет получать то, что никогда не достанется ему самому.
Рафаэль твердо намеревался это изменить.
Луи — не тот Луи, заморыш и приемный сын, денно и нощно скакавший по лесам, а нынешний Луи, повидавший в своей жизни настоящий огонь и настоящую кровь, неизменно вызывал восхищение у Рафаэля. С тех самых пор, как тот приехал в Вену, Рафаэль силился понравиться ему — и никак не мог. Луи всегда оставался наедине с собой, даже когда они проводили время вдвоем, всегда был высоко и далеко.
В отчаянии привлечь внимание к себе, Рафаэль доверил ему самое драгоценное, что имел — тайну, которой не знал никто, даже отец. Он с самого начала боялся, что Луи похитит ее — и теперь понимал, что так и произошло. В тот вечер, когда он показал Луи Кадана, Рафаэль потерял обоих навсегда. Он не был нужен ни тому, за кого отдал бы все, ни тому, на кого хотел быть похожим больше всего.
Снова Луи получил все то, о чем Рафаэль мог только мечтать.
Самым простым решением было, конечно, вызвать Луи на дуэль. Рафаэлю нечего было терять, и, еще назначая встречу, он понимал, что погибнет от его руки — наверняка переживший революцию Луи стрелял намного лучше его.
Но теперь Рафаэль понял очень хорошо, что не добьется таким образом ничего. Не даром боги показали ему эту череду неудач. Он должен был сделать выводы из них.