Внимательный читатель, разумеется, узнал в них те самые крестики серебристого металла, что перед отправкой в неизвестность надел на шею нашим героям неизвестный гражданин в шикарном костюме. Но сами-то герои ничего такого не знали, поскольку в момент отправки спали сном праведников. Так что, им просто ничего не оставалось, кроме как с немым удивлением уставиться на мгновенно остывшие находки.
А вот отец Люка ничуть даже не удивился. Он лишь мельком взглянул на оба креста, явно сравнивая их со своим собственным, затем быстро прошептал пару строк какой-то молитвы. Все три креста едва заметно вспыхнули и погасли. Святой отец удовлетворенно кивнул и спрятал свой крест обратно под рясу. Теперь он говорил уже не на латыни, а на каком-то местном наречии. Если бы наши герои могли его понимать, то услышали бы следующее:
— Мессир Ожье, это те, кого я ждал. Все в порядке. Можете забирать воинов. Эти люди идут со мной.
Однако капитан и не думал распускать стражу. Жесткое лицо бывалого вояки повернулось к капеллану.
— Не так быстро, святой отец, не так быстро! Я не знаю, почему мой король, взяв этот замок под свою руку, оставил его прежнему владельцу. Это — решение моего сюзерена, и не мне его обсуждать. Я не знаю также, почему он оставил при замковой базилике прежнего капеллана, вместо того, чтобы привезти сюда своего. Уж чего-чего, а попов-то у нас хватает! Но за безопасность замка перед королем отвечаю я. И, клянусь кровью Спасителя, никто никуда не уйдет, пока я не узнаю, каким образом два чужака оказались внутри замковых стен, не потревожив при этом ни одного из воинов замковой стражи!
— Ошибаетесь, мессир. — Отец Люка был абсолютно спокоен, почти безмятежен. — Эти люди сейчас уйдут со мной. А вы ничего не узнаете. Здесь Тайна Церкви и дела Веры. То, что не касается светских владык. И что стоит неизмеримо выше их власти. Непосвященный не смеет не только пытаться их раскрыть, но даже и подозревать об их существовании. Так что, уже сейчас вы, мессир, знаете непозволительно много. И будет с вас!
— Да что вы тут…
— Впрочем, — не дал договорить своему собеседнику отец Люка, — если вам недостаточно моего слова, завтра к осадившим замок анжуйцам и англичанам присоединятся войска Епископа Руанского, что держит пока нейтралитет в споре Ричарда и Филиппа-Августа. Вы этого добиваетесь? Или, может быть, вы желаете возобновления интердикта, с которым подданные вашего короля уже имели удовольствие познакомиться?!
Вторая угроза была намного, намного страшнее даже присоединения епископских войск к силам англичан. Это понимали все. В том числе и копейщики с арбалетчиками. Каждый из них помнил сковывающий душу ужас, когда, в ответ на удаление королем своей законной супруги Ингеборы Датской в монастырь, пришла папская булла… Как под стоны и плач прихожан закрывались церкви. Как невозможно вдруг стало ни похоронить умерших в освященной земле, ни крестить младенца, ни обвенчаться молодым… Скованные приказом, они продолжали стоять. Но вот решительности в их лицах и позах заметно поубавилось. Во всяком случае, господин Дрон не поставил бы и ломаного гроша на то, что солдаты выполнят приказ атаковать их, если даже такой приказ и будет отдан.