войну? Вы же в отличие от всех нас не знаете, что такое боевые потери.
Сиан опустил Лилу на кровать, продолжая обнимать ее.
Спустя какое-то время она снова заснула.
Прислушиваясь к дыханию своей пары, Сиан думал над ее словами. Лила права: Møriør никогда никого не теряли в битвах, они просто приходили и каждый раз побеждали.
Сиан не мог ничего изменить в других погрязших в войне сферах, но, возможно, мог что-то изменить в своей? Каллиопа продолжала поднимать вопрос о легионах. Даже по меркам наказания их цитадели в Кровавом Ущелье были позорными, загнивающими от ненависти и насилия.
Сиан и ад были единым целым; так что же эти гадюшники представляют в его сознании?
Он мог преобразить худшее с помощью магии… сделав судьбы счастливыми… или же мог дать этим демонам новую цель.
Сиан вспомнил о брате. Гурлав хотел, чтобы его наследием стали торговля и процветание. Он был очень юным королем, который мечтал многое сделать для Пандемонии.
Если Сиан примет эту эстафету, жизнь его близнеца не будет одной сплошной трагедией.
Сиан хотел, чтобы это королевство стало домом для его пары, но готов ли он сделать этот дом таким, какой нужен ей?
— Не звонишь, не пишешь… — протянул Рун, одарив Сиана кривоватой усмешкой. — Ты уж три недели как женат, но все никак не удосужишься познакомить нас со своей благоверной?
Сиан приглядывал за своим новым проектом, когда ощутил появление гостей. Рун сидел на королевском троне и затачивал когти наконечником стрелы, а Джозефина развалилась на троне Каллиопы.
Утер спал неподалеку мертвецким сном.
Каллиопа была в плену книг в библиотеке, поэтому Сиан мог немного поболтать с Руном и его парой.
Лучник ткнул стрелой в сторону спящего дракона.
— Я читал ум Утера, пытаясь выяснить что-нибудь о твоем браке, но в основном он думал о пухленьких коровах.
— Хорошо еще, что мы не обиделись, — сказала Джозефина, ее бледное лицо сияло. Чем больше времени эта полукровка жила с Руном, тем счастливее становилась. — Не мог выкроить пару минут, чтобы нарисовать призывающую руну?
— Я был занят.
— Ни капли не сомневаюсь, старина. — Рун поиграл бровями, его грубые черты выражали крайнюю степень веселья. — Итак, где же та тростиночка, которая смогла одержать победу над крутым парнем, типа Абиссиана Инфернаса?
— Она еще не готова встретиться с кем-либо. — Со вздохом он признался: — Она боится Møriør, потому что слышала о нас только самое плохое.
Каждый раз, когда Сиан пытался убедить ее в том, что ей ничто не угрожает, Каллиопа отказывалась даже слушать его.
Джозефина спросила: