Лисса посмотрела на нее, и мольба на лице ее подруги сделала намеченную работу. Как она могла спорить с Порцией, глядя в ее щенячьи глазки? Ей придется либо уступить и выйти из машины, либо извиняться всю следующую неделю. Порция была ее другом уже более десяти лет, и следовало предположить, что она не позволит ей долгое время ходить по дому, жалея себя.
Она вздохнула, расстегнув ремень безопасности, развернула ноги и вышла из машины. Ноги Лиссы, обутые в тонкие кожаные ботиночки — Порция настаивала, чтобы она носила только натуральную кожаную обувь — чувствовали каждый камешек на дороге.
— Я все еще не думаю, что это хорошая идея. — Она быстро взглянула на автостоянку. Не было ни одного человека, которого она боялась увидеть. Может быть, он перестал преследовать ее? Она немного слышала о нем после первых нескольких мучительных недель после того, как она бросила его. Неужели он наконец понял, что она не вернется к нему?
— Это открытая публичная ярмарка. Кевин не рискнет что-либо сделать, пока ты здесь. Кроме того, этот сумасшедший неудачник должен будет разобраться со мной, прежде чем сможет прикоснуться к тебе. — Призрак улыбки пересек лицо Лиссы, и она оценила Порцию, полагающую, что может защитить ее. Кевин был здоровенной шести футовой детиной, не покидающим спортзал, а Порция пышная и, с ее пяти футовым ростом, не смогла бы многое сделать, чтобы остановить его. — Возможно, мы должны достать тебе меч, пока мы здесь. — Лисса закрыла дверь машины и развернула плечи. Кевин не мог диктовать, что ей делать. Порция была права, это было общественное место, и он был бы глуп, чтобы приблизиться к ней здесь. Он стоял под деревом возле дома, вызывая ее ночи напролет и преследуя за городом. Тогда она всегда была одна. Возможно, толпа удержала бы его.
«Мне не понадобится меч. У нас есть запретительный приказ». Порция взяла Лиссу под руку, когда она нажала на свой брелок, и замки автомобиля закрылись с двойным звуковым сигналом.
Лисса не хотела говорить ей, что судебный запрет имел власть только в том случае, если Кевин соблюдал его. Полиция могла обвинить его, если он приблизился к ней, но приказ не был магическим силовым полем, которое уберет Кевина, если он решит приблизиться к ней. Ее мать была доказательством надуманной защиты бумаги, предлагаемой против решительных насильственных действий человека.
Порция сжала ее руку, и Лисса посмотрела на нее. Она натянула улыбку на лицо, когда отставила мысли о своей матери в сторону. Она была здесь, чтобы повеселиться, а не путешествовать через ее самые болезненные воспоминания.