Да и естественные надобности справить не помешало бы.
Попыталась встать с кровати, но… оказалось, что у меня ничего не получается. Ни руками пошевелить, ни попой, ни головой.
— Эээ, — сказала я в пустоту, и дернулась чуть сильнее.
Создалось ощущение, что меня спеленали широкими тугими лентами, как младенца.
Единственное, что я могла делать, так это — «угукать», ну и еще пытаться скосить взгляд.
Мда… Ну и ситуация.
Теперь я понимаю, почему младенцы всё время такие недовольные и громко кричат. Мне тоже захотелось очень громко, закричать, чтобы кто-нибудь меня немедленно освободил, причем на нашем русском, забористом, потому что в туалет с каждой секундой хотелось всё сильнее и сильнее, и казалось, что уже из ушей скоро польется.
Но сначала, я все же попыталась еще раз, как следует дернуться. Вдруг самой получится освободиться?
И раз, и два… и,… рывок!
И я уже сижу на кровати, а в руках держу действительно широкие ленты, сделанные на совесть.
— Хмм, — почесала я кончик носа задумчиво рассматривая ленту, и тут же ужаснулась, потому что увидела, насколько грязная у меня рука.
Быстро спрыгнув с кровати, я окинула небольшую палату взглядом. Рядом стояло еще две койки с тумбочками, но они пустовали.
— А вот и нужная дверь! — счастливо улыбнулась я, и шагнув в сторону выхода повернула направо, и открыла более узкую дверь, притулившуюся в углу.
Щелкнула включателем, и увидев унитаз с ванной и душем, радостно выдохнула. Вот только когда посмотрела на себя в зеркало, что висело на двери, чуть не вскрикнула от страха, так как не узнала себя. На голове у меня было — воронье гнездо, на лице грязь вперемешку с запекшейся кровью, одежда… о ней даже думать не хотелось.
— Счастье есть! — сказала сама себе, обматываясь простыней странного серо-бежевого цвета — единственное, что смогла найти из чистого на полке под раковиной, и расчесывая пальцами мокрые волосы. Шампунь не нашла, к сожалению, только жидкое мыло, и то хлеб.
Свою же грязную одежду, которую с меня, даже никто не потрудился снять, горкой сложила на полу. Потом надо будет её где-то постирать.
Выйдя из ванной увидела наконец-то признаки медперсонала. То есть женщину в белом халате с удивлением рассматривающую разорванные веревки, которыми меня спеленали.
— Ну надо же? Неужели бракованные? — пробормотала она, качая головой.
Услышав мои шаги, она резко обернулась. Взгляд у нее был, настолько потрясенным, что я невольно сделала шаг назад, и еще раз взглянула в зеркало.
— Да нет, вроде вся чистая, — с удивлением сказала вслух своему отражению.