Тогда я и запомнила этот взгляд. Хищник вообще мало что понимал. И ведь он весь день был под лекарствами, и все с ним фотографировались.
Мы обе с мамой тогда отказались от подобного удовольствия, правда были единственными из нашей группы. Хоть и стоило это фото не малых денег. Мне стало настолько сильно жаль этого грациозного красавца, что я не удержалась и устроила безобразную истерику, требуя, чтобы его отпустили и прекратили мучить.
Маме пришлось меня утаскивать и отвлекать на каких-то других животных. Но мне уже совсем не хотелось находится в зоопарке. Было очень жаль, что свободолюбивых существ засунули в эти клетки и показывают за деньги людям.
Зоопарк в моей душе оставил тягостные воспоминания. И вот сейчас я смотрела в глаза моих сильных блондинов и видела, что они вообще мало что понимают. Как тот белый тигр, которого накачали успокоительными.
Видимо эта зараза, сделала так же.
Проснулась я вся в слезах, и в темноте. Только темнота была немного странная. Сложилось ощущение, что я все вижу в черно белом цвете. Все краски выцвели, словно кто-то применил особый фильтр и припорошил сверху пеплом.
Выбравшись из постели, я нашла пульт с переключателем света и включив его зашипела от резкой боли в глазах.
Кое-как проморгавшись, и вытерев слезы от яркого света, нашла свою одежду, валяющуюся кучкой на полу, оделась, и быстро умывшись в ванной, пошла искать Женю и заодно что-нибудь перекусить.
В квартире стояла гулкая тишина, а в коридоре горел тусклый свет. Стало немного не по себе, особенно, когда по пути начали встречаться небольшие скульптуры древних Египетских богов, внутри ниш стен. Ей богу, лучше бы просто картины повесили, не смотрелось бы все это так зловеще. А то ощущение, будто кто-то в углу притаился и сейчас на тебя нападет.
Пока шла, услышала звуки, доносящиеся снизу. Остановилась и прислушалась. Громкость голосов увеличилась примерно в четыре раза в мгновение ока.
Первый голос я сразу узнала, это был Женя. Второй голос был женский, но более приглушенный, судя по тембру. Из беседы стало ясно, что это мать Темникова, и он говорит с ней по телефону.
— Да, мама, — устало выдохнул мужчина, послышалось шуршание, и скрип, похоже на то, что он отодвинул стул и сел на него.
— Вы приехали? Где она?
— У меня. Спит. Ей плохо стало в самолете.
— Отвези ее завтра к Петру, я его предупредила. И пусть ей Марина побольше мясных блюд готовит.
— Конечно, дядя уже мне звонил. И Марину я предупредил.
— И сынок, не затягивай с регистрацией.
— Что ты мам, хочу все устроить до приезда отца. Мне пообещали, что на этой недели нас распишут.