Вскочив с кровати, Олеся лихорадочно забегала по комнате.
Неужели это он? Орлов!
Кто же тогда он?!
Почему?
За что?
Как? Как?!
Смирнова вдруг встала как вкопанная, помотала головой, словно это помогло бы ей понять. Утрясти мысли и выбрать из них самую верную, самую правильную.
Неужели она ошиблась, услышала то, чего не было. Приняла вымысел за правду. На фоне постоянного нервного напряжения стала сходить с ума.
Нет! Она поняла точно. Тот же голос, интонация, манера говорить. И это его насмешливое: Олеся Александровна. Только он таким тоном произносил ее имя. И запах. Тот же самый запах, который она узнает из миллиона других ароматов, даже если будет спать. Да что там, даже если будет при смерти.
Вопросы, идеи, предположения роились в голове, словно пчелы в улье. Разные, но одинаково фантастичные и абсурдные не давали и секунды покоя. Не позволяли сесть и все обдумать. Заставляли метаться в четырех стенах, будто плененную тигрицу в клетке.
С трудом убедив себя остановиться, Олеся вышла из спальни и направилась в ванную, но на полпути не выдержала и снова побежала. Ворвавшись, включила холодную воду и принялась ожесточенно умывать пылающее, но это не помогало. Отчаявшись успокоиться закрыла воду и подняла голову, но сразу испуганно отпрянула, случайно наткнувшись на отражение в зеркале. Оттуда на нее смотрела страшная незнакомка: спутанные волосы стояли дыбом, в широко распахнутых глазах застыли изумление и страх. Кожа серая, и лишь на щеках горел неестественный румянец, да алела длинная царапина. Искусанные губы припухли, превратившись в бесформенные лепешки.
Олеся подняла руку к лицу. Дрожащими пальцами провела по кровоточащей полоске, которая отозвалась на прикосновение саднящей болью. Всхлипнула — у незнакомки в зеркале из глаз потекли слезы, застилая обзор у нее самой. Силы вдруг улетучились, колени дрогнули, и Смирнова стала стекать на пол. Где, свернувшись в клубок, беззвучно заплакала.
Сколько времени Олеся провела на полу, она не помнила. Просто в какой-то момент слезы кончились, грудь перестало печь от рыданий, а ладони, сжавшиеся в кулаки, разжались. Ее все еще мелко потрясывало, но, по крайней мере, голова перестала разрываться от всевозможных догадок. Смирнова стала способна размышлять. Поднявшись, она еще раз умылась и попила. Уселась в кресло и постаралась мысленно перенестись на несколько дней назад, когда состоялось знакомство с Орловым.
Стоило только представить Вячеслава, как в памяти всплыло ее странное видение, в котором он предстал в виде чудовищного монстра. Олесю передернуло от омерзения. Неужели уже тогда подсознание предупреждало, что новый директор совсем не тот, за кого все его принимают. При первой встрече сигнализировало об опасности, но она, глупая, благополучно упустила подсказку.