Ну, а кто виноват, что мы не в России? Чья была прекрасная идея вынудить меня лететь не пойми куда и не пойми с кем, ничего не объяснив, а просто поставив перед фактом? Да еще опять какая-то пара. Не понимала я Волжанова. Я обычный человек, мысли читать не умею. В отличии от него никакими экстрасенсорными способностями не обладаю.
— Молчишь? Правильно делаешь, значит, осознаешь в чем виновата, — он был так непоколебим, так уверен в своей правоте, что мне стало смешно. Самонадеянный мудак! И все-таки очень привлекательный. Я любовалась его недовольной складочкой между бровей, хотелось провести по ней пальцами и разгладить. Но я вовремя одернула себя.
— Раздевайся, милая. Чем быстрее закончим с данной процедурой, тем быстрее ты ляжешь спать. Я вижу, что ты устала. А у меня сегодня еще есть дела, — мрачно произнес он.
Интересно, какие у него дела? Хотя, какая разница. Одна мысль о том, что не придется проводить ночь в его компании, согревала душу. И тут только я подумала, какие у него могут быть дела на отдыхе. Ревность обожгла изнутри. Я сама не поняла, как, но сделала шаг назад и залепила Волжанову очередную пощечину.
Правда, опять неудачную. Мою руку снова перехватили. Волжанов лишь покачал головой:
— Ада, Ада, ну, я ведь просил, будь хорошей и послушной девочкой, — он трансформировал свою правую руку, и я опять увидела что-то среднее между рукой и животной конечностью с огромными когтями. Было не так страшно, но в первый раз. Просто неприятно. Ну, что за манера такая, запугивать?
Волжанов прошелся когтем от моей груди до низа живота, чуть задевая кожу когтем. Я старалась не дышать. Но его такое простое действие вызвало невероятное возбуждение в моем теле. Похоже, я не только душевный мазохист, но и извращенка.
— Ну, вот, ты уже течешь, — довольно процедил оборотень, обратно становясь полностью человеком. — Раздевайся, если не хочешь, чтобы я помог или заставил.
Да, что со мной такое? Проще было бы послушаться и позволить сделать этому маньяку трахнуть меня, чтобы потом убрался на все четыре стороны. Тем более мое тело явно хотело его. А вот разум — нет. Я боялась секса, боялась новой боли, которая может возникнуть. Да и природное чувство противоречия, так присущее мне, сыграло не последнюю роль. Поэтому я отрицательно покачала головой, подкрепляя свой отказ весомым:
— Даже не подумаю.
— Ох, детка, почему ты такая несговорчивая? — философски спросил Волжанов и подхватил меня, не успевшую ничего сообразить и соответственно предпринять, под мышку. Сгрузив на кровати мое уже трепыхающееся тело, он навалился сверху: