Пока не решил подсунуть свою биографию Асеми. Бывшая супруга смеялась долго и совершенно непочтительно, вслух зачитывая некоторые, по ее мнению, особенно уморительные моменты и беспощадно их комментировала. Просила подарить ей эту книгу для поднятия настроения. Анрир заставил Асеми перечитать все вслух, и к третьей главе сам отобрал у нее рукопись и показательно сжег. В этот раз повествование напоминало хронику жизни одного из славных воинов прошлого. Эпичное, высокопарное, и до невозможности нереалистичное. Анрир даже ненадолго почувствовал себя этаким мужским вариантом леди Айвен, чья золотая статуя до сих пор украшала площадь трех храмов на Авроре. Или - безбожным хвастуном вроде подвыпившего моряка в трактире.
На том свои литературные эксперименты Анрир посчитал законченными и твердо решил, что если однажды ему и понадобится биография, то он попросит написать ее Кейташи. У того получалось придавать всем поступкам своего закадычного неприятеля этакий интеллигентный лоск, будто Анрир и в самом деле постоянно придерживался некого сложного многоходового плана, а не просто пытался выжить. Даже название для этой биографии Кейташи дал бы очень красивое, что-то вроде: «Сага о великом враге, голову которого я снес одним ударом меча в год, когда весенний дождь трижды пролился на сады Нисеямы», или «Сага о моем великом господине, которого подло зарубили враги, в год...» - здесь все зависело от настроения князя двуликих в данный момент. Главное, чтобы в названии были цветущие сады, Нисеяма и его, Анрира, героическая смерть. Желательно такая, после которой он уже не сможет вернуться в мир живых, ибо, по представлениям Кейташи, человек с настолько пострадавшей честью не должен жить.
Анрир мысленно одернул себя - и снова он не о том думает. Не к месту автобиография вспомнилась, да еще и Кейташи... Хорошо жить человеку с мышлением прямым, как дорога к замку Великого князя, и такими же твердыми убеждениями, как камень, из которого она сложена.
Когда перед Анриром встал выбор - похоронить заживо себя или честь, он выбрал честь, и не жалел об этом.
«Гроб» пришел в движение, выкатывая почти бессознательное тело наружу. Сегодня на дежурстве были Сальный и Доходяга. Анрир вообще недолюбливал лекарей и всяких «естествоиспытателей», а эти двое так и вовсе вызывали у него нервный зуд. Особенно Сальный. Неужели так трудно мыться хотя бы раз в пару дней? Хорошо, что странные и непрактичные белые халаты им стирали на службе и выдавали каждый день чистые. К тому же Сальный был ужасно дотошным. С непоколебимым упрямством он выполнял над Анриром все процедуры из оставленного списка.