— Не может быть… — ужаснулась Саша.
— О, этого носорога бойся, он мечтает выдать Женьку замуж за Алешку, а тут ты объявилась. Пробовал Роба уломать, в приданое сулил мелочь — пару заводиков, но наш Робик сроду с клячей в постель не ляжет, как и Алешка.
К этому времени вернулся на свое место Алексей, услышав последнюю фразу, наклонился к ней за спиной Саши и шутливо упрекнул:
— Тамилка, ты сплетница из разряда «супер».
— Могу я ко всем своим достоинствам иметь один маленький недостаток? — парировала она, а Саша улыбалась, слушая их перепалку за своей спиной. — Это моя профессия: знать все обо всех.
В общем, день прошел… как-то он прошел. У Саши осталось двоякое чувство, с одной стороны, к ней проявляли внимание и заботу, с другой (превалировало) — ощущение дискомфорта. И это был первый раз, когда по дороге домой оба молчали добрую половину. Саша дремала, то есть делала вид, будто дремлет, у Алексея выдержка оказалась слабее:
— Сердишься?
— Мог бы подготовить меня, — сказала она без обиды в голосе, без упрека, сама фраза говорит о многом, зачем же усиливать смысл?
— Чтоб ты сбежала? Какое у тебя осталось впечатление после корпоратива? Братец мерзавец, папа мешок с деньгами, которому плевать, что сын чуть не стал насильником. И вдруг я объявляю: это и мой папа, а Роб — родной братец. Ты же максималистка! Бескомпромиссная, что не есть хорошо. Короче, сначала я решил познакомить тебя с собой, чтоб ты прочувствовала разницу.
Вот так и обезоруживают. Саша не нашла слов возражений, дуться на него тем более не могла, потому и поддержала диалог:
— Вы с Робом действительно разные, даже непохожи внешне.
— Мы братья по отцу, мамы у нас тоже разные.
— А что с его матерью? Где она?
— Отец выгнал ее, когда Робу исполнился год. Застукал с другим и вышвырнул из дома, а Роберта оставил, потом отсудил. Мама в его жизни появилась почти сразу. Она искала работу, пришла наниматься к папиному отцу, то есть к деду, вакансия должна была освободиться через месяц. Отец попросил ее временно посидеть с Робом, она пришла на временную работу, а осталась навсегда. Потом появился я.
— Я заметила, у тебя с братом отношения натянутые.
— Да. С детства. Понимаешь, мама его всегда жалела больше, у него же не было матери, а она к тому же панически боялась прослыть мачехой. И отец по той же причине баловал сиротку. А я ревновал их обоих, считал, меня не любят. И стремился стать лучше, чтобы видели, какой я молодец. Робик плохо учился — я наоборот, он не занимался спортом — я бегал по секциям, он хамил — мне нравилось слыть воспитанным аристократом, он выпивать начал — я ни грамма. Когда подрос, конечно, понял, что я дурак был, пытался исправить отношения с братом, но у того на меня уже выработалась стойкая аллергия. Нет, внешне все благополучно, но мы с ним остались… скорее в нейтральной зоне. А знаешь, сейчас, несмотря ни на что, я ему благодарен. Мне так хотелось стать идеальным, что когда понял, какая это была детскость и глупость с моей стороны, уже не смог поменять режим. Я так и продолжал грызть науки, работать над собой… это помимо меня происходило. Ему я обязан тем, что сейчас есть.