называет меня сэром.
Это происходит уже во второй раз. Оба раза это заставило меня захотеть поставить ее на колени и приказать ей называть меня сэром, пока я бы погружал свой член в ее горло.
Эти мысли пугают меня. Я не такой парень. И никогда не был таким парнем.
Но то, что я хочу сделать с ней…
То, что я хочу сделать с ней – совсем не то, чем я должен заниматься с дочерью проповедника.
Проходя через кабинет английского отдела, я останавливаюсь, чтобы сказать Джине.
- Отвечай на мои звонки, пожалуйста.
- Пойдешь сочинять? – спрашивает она, глядя на меня из-за экрана компьютера.
Нагибать невинную дочь проповедника над моим столом.
- Сочинять, - повторяю за ней. – Да. Именно это.
- Без проблем, профессор Райан, - щебечет она.
Я задерживаю дыхание, поворачивая ручку на двери моего кабинета. Какова вероятность того, что Пьюрити внутри кабинета? На самом деле, она могла бы просто проигнорировать мое требование и вернуться в свою комнату в общежитии.
Для нас обоих было бы куда лучше, если бы она так поступила.
Но она этого не сделала.
Девушка сидит на краю стула; спина прямая, ноги на полу, а ладони на бедрах. Она ждет в той позе, в какой я и сказал ей ждать меня, в этой ее короткой клетчатой юбке и топике развратной маленькой школьницы.
Я испускаю длинный выдох. Я все еще могу отказаться от этого, говорю я себе. Разум и рациональность все еще могут возобладать.
Затем она через плечо смотрит на меня, ее губы слегка раскрываются, а щечки краснеют. И я без сомнения убеждаюсь: эта девушка будет моей.
И только моей. Моей собственностью.
Оскверненной мною.
Кажется, я не могу вздохнуть.
Моя грудь поднимается и вновь опадает, пока мистер Гейб медленно и целенаправленно подходит к своему столу. Опирается на него так же, как он всегда это делает – небрежно, будто перед обычным студентом.
Только я не обычная студентка, и это не обычная встреча студента и профессора. Плюс, только что я слышала, как он запер дверь кабинета.
Я жду, пока он что-нибудь сделает, но он даже не говорит. Он не говорит ни слова; лишь смотрит на меня. Я чувствую его взгляд на себе – на лице, на груди, на бедрах, на ногах. Мои щеки горят от его пристального внимания.
Наконец, он произносит.
- Встаньте, мисс Тейлор, - приказывает он властным голосом.
Мое сердце колотится, пока я выполняю то, что он велит мне. Он приказывает мне, и я, подчиняясь, в результате лишь подогреваю бассейн меж своих ног. Мне не хочется, чтобы он приказывал мне, ведь, в конце концов, я уже устала от того, что мне вечно говорят, что делать. Всю свою жизнь я только и делала, что выполняла прихоти своего отца; именно поэтому я поступила в этот колледж, а не осталась в Саус Холлоу.