Тем временем, Джастин смотрит на меня с болезненным выражением на лице, которое я не совсем понимаю. Парень хотел жениться на мне. Я хочу пожалеть его и сказать, что злиться в его случае было бы вполне нормально, и что я бы разозлилась, если бы застукала своего жениха с кем-то еще во время секса.
Я была бы в ярости.
Но он нет.
Он выглядит очень подавлено. И он продолжает смотреть на моего отца с болезненным выражением на лице, которое просто не имеет никакого смысла.
- Мне очень жаль, - все говорят вокруг нас, но я прекрасно слышу Джастина.
- За что ты извиняешься?
- За то, что вот так приехал, - говорит он, качая головой. – Я говорил твоему отцу, что это ужасная идея, и я не имею в виду приезд сюда.
Я киваю. Вся эта ситуация сюрреалистична, и я будто смотрю на все это со стороны.
- Я не выйду за тебя, - говорю я ему.
Он тяжело выдыхает. Но это не вздох огорчения или разочарования. Это вздох облегчения. Он выглядит так, будто только что с его плеч сняли тяжесть всего мира.
- Я знаю, - говорит он.
- Ты мне не нравишься, - продолжаю я. – Я даже не знаю тебя.
- Ты мне тоже не нравишься, Пьюрити.
Этот разговор не должен происходить здесь – в середине хаоса из безумия и повышенных голосов, происходящего на другой стороне комнаты. Вдруг, все это начинает казаться мне странно смешным, и смех, который я пытаюсь сдержать, начинает пузыриться в моей груди.
- Я тебе не нравлюсь, - повторяю я. – Но я думала, что это ты попросил у моего отца разрешения жениться на мне.
Он смотрит в сторону моего отца, и тогда я впервые замечаю это. Почему я не замечала этого ранее?
Выражение его лица отражает тоску.
- Это была идея твоего отца, - говорит он.
- Конечно, это была его идея, - бормочу я, пытаясь обработать все то, что здесь происходит, но мой мозг не так быстро соображает, поскольку на другой стороне комнаты мой отец кричит о вечном проклятии.
- Почему ты согласился на это? Я его дочь. Это было моим оправданием, по крайней мере, это оправдывало мое согласие. Сейчас это не так. Но ты взрослый человек, и…
Я перестаю говорить, потому что Джастин смотрит на моего отца, а тот смотрит на Джастина с другой стороны комнаты, и все затихают.
Как будто кто-то внезапно отключил звук в моей жизни.
Я узнаю выражение лица Джастина, потому что именно так я смотрю на Гейба.
Но ведь это невозможно. Не так ли?
- Алан, оставь вещи Пьюрити в покое, - говорит Джастин, его голос уставший.
Я смотрю то на Джастина, то на отца.
Я ведь вижу то, чего там нет. Верно? У меня просто сильный стресс.
- Алан, - повторяет Джастин. То, как он произносит имя моего отца… В этом есть близость, которая выходит за рамки церковного лидера и пастора.