– Корабль-грузовик капитана Леона готов покинуть планету, – передала я. – Прошу разрешения на взлёт. На связи бортмеханик-пилот Юлия. Экипаж – два человека. Порт назначения – Мекка.
Леон ахнул, я повернулась к нему, но Джоконда прижала палец к губам, и я промолчала.
– Взлёт пока не разрешаю, – откликнулся диспетчер порта. – Перед стартом вам надлежит пройти таможенный контроль.
– Можно побыстрее?
– Они уже едут к вам. Остальное не в моей власти.
На моей памяти семейный корабль досматривали с полдесятка раз. Причём почти всегда по прилёту, и только раз перед стартом. И никогда ничего не находили, да и искали не очень тщательно. Вот и сейчас к нам прибыли таможенник и огромный патрульный, наверно, охранял напарника, а тот облазил кое-какие корабельные закутки, проверил каким-то прибором кислородные баллоны, заглянул даже в систему регенерации воды.
– В товарных количествах бухла нет, – доложил мне таможенник. – Нам-то по барабану, это Мекка беспокоится. Странные они. Героин им можно, а бухать – нет. Барышня, а тебе не страшно лететь с планетником?
Ответить я не успела, заговорил диспетчер.
– Барышня Юлия, взлёт разрешаю. На ваш бортовой компьютер отправлены параметры орбит трёх лун и всех наших спутников. Постарайтесь их не зацепить. Приняли данные?
– Да, – подтвердила я, потому что Джоконда кивнула.
– Спокойного рейса, – пожелал нам диспетчер и отключил связь.
Взлётом управляла я. Корабль слушался, но мне не удавалось понять, почему он отличается от остальных. Ведь все космические грузовики одинаковые, пилот, пересев с одного на другой, не должен чувствовать разницы. Я летала на шести кораблях, четырёх учебных, я сдавала на них экзамены для пилотской лицензии, и двух семейных – совсем старенький и изношенный, на котором я родилась, и поновее, но тоже подержанный, родители его купили три года назад, продав прежний на лом.
Джоконда сказала, чтобы я не беспокоилась о спутниках, все они далеко от нас. Я и не сомневалась – какой идиот станет держать орбитальные корабли над портом с интенсивным движением? Луны тоже были далеко от нашей траектории и ничуть не мешали. Всё, что от меня требовалось – это сохранять вертикальное направление и держать небольшую скорость, чтобы трением об воздух не перегреть внешнюю поверхность корпуса. Задача, прямо скажем, несложная.
Леон забился в противоперегрузочный гамак и оттуда бросал на меня злобные взгляды, хотя в атмосфере я не превышала ускорения в же, плюс полтора же планетного притяжения, итого получалось совсем ненамного больше, чем на его родном Квебеке. А я удобно развалилась в пилотском кресле и смотрела на обзорный экран. Там было два крестика, синий показывал направление «вверх» по гравитационному датчику, красный – курс корабля, и я корректирующими дюзами, как могла, держала их совмещёнными.