Свобода, подаренная мне этим мартовским днем, настоящий гостинец судьбы, которая чаще всего преподносила мне лишь страдания, обмотанные неистово широкой черной полосой.
Впереди ждет самое лучшее.
Только верь.
Постепенно приближаясь к заветной машине спиной вперед, я пыталась запомнить черты этого детдома, каждый кирпичик и камушек. Каждый сантиметр, который пропах воспоминаниями за долгих семнадцать с лишним лет. Принялась запоминать внешность согруппников - от цвета глаз вплоть до длины волос на голове. Еще за день до моего прощания, лежа на кушетках, мы дали друг другу обещания о том, что в будущем все вместе встретимся.
Как же я надеюсь на это...
За чугунными воротами слышались радостные вздохи и искренние: "Пока,Ада Форстерс!" До сих пор не верю, что это происходит со мной.
- Давайте я вам помогу! - крикнула бабушке, которая похоже не умела открывать двери автомобилей.
- Подожди-ка, внучка, - и снова этот равнодушный взгляд, сопровождающийся теплым захватом моего запястья. - Почему "вам"?
- Я... я просто... я же вас очень мало знаю, и ...
- И пока не видишь родство между нами? - она усмехнулась.
- Да..
- Детка, язык может нести бред сколько угодно, но глаза никогда не соврут, - ухмылка перерастала в мудрую и радушную улыбку. - Я знаю, что ты хочешь обращаться ко мне на "ты". И я этого хочу, детка.
- Почему вы... - поджала губы, словно извинившись за непослушание, - ...ты не называешь меня по имени?
- Ада... Адочка Форстерс, внученька моя. Садись, пожалуйста, в машину.
На душе стало так тепло, и я моментально улыбнулась от этих слов. Хотелось вскрикнуть на весь мир, однако громкости мне бы даже и до другого района не хватило - порвала бы к черту связки. Когда она называла мое имя, холод в старушечьих глазах пропал. И я поняла, что нужно что-то менять - обращаться на "ты", разговаривать спокойно и непринужденно.
Почему чаще всего мы видим пустоту в глазах стариков? Вся краска, накопившееся за жизнь, весь огонь... угасают, ведь человек словно спичка близится к затуханию. Именно поэтому не стоит держать обиду за равнодушие в глазах твоей бабушки или твоего дедушки. Если они поистине счастливы и рады, они не смогут этого показать, по крайней мере, это будет не так выражено как в лихие двадцать пять или сорок семь.
- О боже, - каждую секунду я сглатывала, жмурясь от страха высоты. И почему меня усадили у окна?
- Малышка, - когда закрываешь глаза, слух становится острым как никогда - я услышала очередную усмешку бабушки. - Подумай о чем-нибудь другом.
- Я..я..с-столько не видела в этом мире, словно родилась уже с восемнадцатью годами. Хочу повидать все! - в порывах эмоций вновь открыла глаза, проскулила от вида земли, вновь зажмурила.