Я все помню. Помню, как сдала меня. Пом ню, как ты предала нашу дружбу.
Вот, что читалось в его глазах.
- Положи нож на комод, пожалуйста, - повторилась я.
Ваня как будто вышел из транса и неохотно встал.
- Эх Васька, Васька… только тебе позволено диктовать мне правила.
О чем это он?
Он подошел к комоду и положил нож, а потом смотря в зеркало продолжил:
- Вот смотрю на тебя, на себя и не понимаю, мы же так дружили в свое время. Я всегда оберегал тебя, возился с тобой, старался во всем помочь. Так почему же ты… - он резко остановился.
Его рука потянулась к висевшему на зеркале комода рисунку. Мой портрет, который сам же нарисовал. Странное молчание повисло в воздухе, добавляя неловкости и без того напряженной обстановке.
Пока он стоял ко мне спиной, я успела разглядеть его широкие плечи и часть татуировки. На шее, из-под футболки виднелась морда скалившегося волка – очень впечатляющая. А на руке до плеча, остальное тело зверя, обрамленное какими-то узорами.
Ваня стоял не двигаясь, уставившись на листок с рисунком.
- Может быть пойдем позавтракаем? Чай хочешь? – я попыталась нарушить тишину.
Он повернулся ко мне и уголки его рта приподнялись.
- Сейчас, я хочу точно не чай. – он подмигнул мне и положил рисунок рядом с ножом.
И он туда ж е? Что это значит? Что за игры?
Я решила будто Ваня собрался уходить, как он резко приблизился и наклонился ко мне.
- Еще увидимся… – прозвучало, как будто это была угроза.
Он легонечко щелкнул меня по носу и покинул комнату. Я же не успела ни пискнуть, ни покивать, ни помахать и даже моргнуть.
Да что с ними происходит? Поч ему они себя так странно ведут?
Я подскочила с кровати и подбежала к комоду, чтобы убедиться в своем внешнем виде.
Лучше бы я этого не делала. Мешки под глазами и гнездо на голове, отличное дополнение, к моей несвязной речи. Но все это меркло с тем, что творилось сейчас у меня внутри. Я по-разному представляла нашу встречу: от крепких дружественных объятий, до сожжения меня на костре предательниц. Но это, я никак не могла расценить. Я просто нечего не понимала. В его глазах читалась и доброта, и скрытая ненависть. Конечно я могу опять ошибаться, но что-то мне подсказывало, что расслабляться нельзя.
Пока я проматывала очередные догадки в голове, совместно с делами по дому, на улице совсем потемнело. На небо надвинулись густые тучи и были слышны в дали грозовые громыхания. Свежий ветер проник в комнату, сопровождающийся звуками начинающегося дождя. Я любила грозу. В такую погоду, больше всего мне нравилось рисовать.
И тут еще один