— Ну, что на этот раз? — донеслось от колонны.
— Прости? — был вынужден остановиться Ольдо.
— О чем на этот раз шептались со стариком? Придумали, как больнее уязвить меня?
— Не понимаю, о чем ты, Луи? — нахмурился Ольдо.
— Так уж и не понимаешь, братец, — ухмыльнулся виконт. — Вначале дурацкая поездка, затем свадьба с этой деревенщиной Майлини. Что потом? Посоветуешь старику отослать меня куда подальше, едва народится нужное число наследников или придумаешь что-нибудь поинтереснее?
— Ты пьян, Луи, иди, проспись, завтра поговорим, — отрезал барон и собирался оставить кузена злиться в одиночестве, да только не успел сделать и шага.
— Я видел, как ты смотрел на мою невестушку, Оль.
В голосе Нарвано-младшего послышалась издевка.
— Так знай, брат, ты ее не получишь. Никогда. Зато я буду брать ее, когда захочу и как захочу.
Ольдо замер, будто истукан. Затем справился с собой и повернулся к кузену, тот смотрел на него и ухмылялся. Глаза пьяно поблескивали.
— Уж будь уверен, она будет рыдать от моей любви. И молить о пощаде…
Кулак барона нашел лицо Луи раньше, чем тот закончил фразу. Ударил Ольдо от души, даже костяшки пальцев заболели, но оно того стоило. Ухмылка тут же сменилась болезненной гримасой, да только поганый рот заткнуть было не так просто.
— А после того как не сможет рожать, эта корова отправится в дом терпимости, к шлюхам. Где ей самое место. Самое место!
Злобный хохот преследовал Ольдо еще долгое время. Мужчина ругал себя последними словами из-за того, что поддался порыву. Теперь Луи еще больше озлобился, рассвирепел. Отцу он и слова не скажет, а вот Айя могла пострадать. Особенно когда брачный обод сожмет ее виски. Ведь по определению в человеческих семьях муж прав, даже если муж — злобная скотина. И самое ужасное, Ольдо ничего не мог сделать. Не мог отменить эту темнову свадьбу.
Захотелось вернуться и кулаками вытребовать у кузена обещание не обижать Айю, да только ведь безумец сделает все наоборот. Ради того чтобы побольнее ударить, пойдет на многое. Да и дядя вряд ли обрадуется, увидев избитого сына на церемонии. Ольдо оставалось только беспомощно скрипеть зубами да сдерживать ярость. Ради Айи, только ради нее одной.
Айя Майлини
Я терпеливо ждала, пока модистка разгладит на юбке все складки. Оказалось, мерки отец прислал давным-давно, еще до того как я ступила под крышу своего будущего дома. А потому мисс Перинс на первую примерку пришла с практически готовым платьем. Оставалось еще раз, как следует, подогнать по фигуре, украсить кружевами и закрепить швы.
Платье было чудесным: в меру пышным, в меру открытым, приятного нежно-зеленого цвета, с вышитыми листьями ольны по подолу и алым поясом. Таким, каким и должно было быть свадебное платье. Вот только мне оно казалось рубищем приговоренного, платье душило, стягивало по рукам и ногам. Когда мисс Перинс, наконец, закончила и попросила снять наряд, я почувствовала невероятное облегчение.