Но тогда он заметил меня. Кивнув, он вернулся к воде и, опустившись на колени, помыл руки.
— Доброе утро, — несмело поприветствовала я. Пускай наши отношения разочаровали меня, однако холодность лишь усугубила бы положение. Кроме того, всю неделю я тихо зализывала раны, но не получила ничего, кроме сердечной боли и путаницы.
— Доброе.
— Ты ловишь каждое утро один и тот же вид рыбы?
— Нет, — Сайлас встал и повернулся ко мне лицом.
— Надеюсь, ничего страшного, если я заварила еще кофе, — сказала я, поднимая свою кружку.
Сайлас посмотрел на меня с прищуром, но прежде чем я сумела прочитать выражение его лица, отвернулся к озеру.
— Пока ты здесь, этот дом так же твой, как и мой.
Я не знала, что сказать.
— Послушай, Сайлас. Мне жаль...
Не дав мне закончить, Сайлас поднял руки, жестом велев замолчать.
— Мне не нужны твои извинения. Мне нужна жена, согласная жить здесь со мной, и если это не ты, дело твое. Я сегодня же отвезу тебя в город.
— Сегодня? — пробормотала я, застигнутая врасплох. — Я думала, ты говорил про завтра. Я не думала…
— Неважно, что я говорил, когда злился. Мне следовало увезти тебя на следующий же день после нашего приезда. Я слышал, как ты плакала в первую ночь, но ничего не предпринял. Я чувствую себя придурком, удерживающим тебя здесь против воли.
Сайлас снял кепку, затем футболку и вытер ею руки. В солнечных лучах его потная грудь блестела, и я машинально облизала губы.
Я наблюдала за тем, как он вытащил ремень из шлевок и бросил его на причал. Косясь на Сайласа, я пыталась его понять. Но миссия была невыполнимой. Он был мужчиной. Мужчиной из мужчин. Мужчиной, на данный момент являвшимся моим мужем. А ведь я рассчитывала на еще один день, чтобы разобраться в своих желаниях.
Но Сайлас не оставил мне пространства для маневра.
Черт возьми. Скинув обувь, он снял джинсы и вышагнул из них, оставшись в одних боксерах. Какого черта он добивался?
— Эм…Сайлас, что ты делаешь? — часть меня — ладно, вся я — хотела, чтобы он снял одежду и с меня тоже. А потом взял меня прямо сейчас, прямо здесь, на этом причале.
Чтобы сказал мне остаться, поскольку я не просто его жена, а принадлежу ему, и он может делать со мной все, что пожелает. Я хотела, чтобы он никогда не выпускал меня из поля зрения.
Но следующие слова Сайласа пресекли пробудившуюся бодрящую надежду.
— Я собираюсь поплавать, Эверли.
— О, — «не забывай дышать».
Вдох-выдох, вдох-выдох.
Сайлас усмехнулся, явно действуя со знанием дела. Он и впрямь знал себя очень хорошо. Понимал, чего хочет, и получал желаемое без сомнений или промедления. Продолжив усмехаться, Сайлас выгнул бровь.