— Я спрошу, — сказал Левченко. — Будь уверен, Ро, я у него все спрошу.
Левченко взял с собой Кривцова. Из института прислали за ними машину, и вскоре они уехали. Ро прислушался. Илюха на кухне поил Жанну кофе и рассказывал про Брунгильду. Разумовский стучал по клавиатуре.
Ро послонялся по квартире, поглазел на осиротевший телефон, продолжавший надрываться, потом вернулся в комнату и выглянул в окно.
День тянулся долго и тяжело. Вернулись Левченко с Кривцовым — оба выглядели усталыми и задумчивыми, Левченко был мрачен как туча, Кривцов казался скорее довольным. Ни тот, ни другой не сказали ни слова.
— Что там? — решился, наконец, спросить Ро.
— Все сложнее, чем я думал, — сказал Левченко. — Все намного сложнее и запутаннее. Я пока не знаю, как быть. Андрей! Мне надо поговорить с тобой.
Разумовский оторвался от терминала.
— О чем? Говори, говори, это же Ро, твой верный прихвостень, чего ты боишься?
— Тебе угрожает опасность, Андрей.
— Да что ты говоришь? — рассмеялся Разумовский. — Хитро все у тебя продумано. Ты делаешь заявление, все раскрыв рты слушают великого Левченко, а я ничего не могу, потому что все знают, что у меня — самый дорогой кристалл в мире! И теперь, когда известно, что я жив и где-то здесь — а об этом позаботился твой дорогой Венечка, сдавший меня, едва ему погрозили пальчиком — все хотят оторвать лакомый кусок. Но я не боюсь! Черта с два!
— Я говорю о другой опасности.
— Хватит! Хватит сказок! Я снова вооружу людей! Я снова поднимусь на баррикады!
Левченко подошел к нему, схватил за плечи и встряхнул:
— Вот об этом я и говорю. Ты сам для себя — опасен. Не иди войной на весь мир! Слышишь? Это будет самый идиотский поступок в твоей жизни!
Разумовский попытался вырваться, но хватка у Левченко была крепкая.
— Отпусти меня!
— Не отпущу, пока не выслушаешь меня! Это дело можно и нужно решить миром! Ты доживешь до бессмертия, если сейчас просто подождешь!
— Я уже ждал!
— Придется подождать еще. Иначе будешь пылиться на полке.
Разумовский с ненавистью глядел на Левченко. Тот продолжал держать его.
— Ладно, — выдохнул, наконец, Разумовский. — Я подожду. Да отпусти же!
Левченко отпустил его. Разумовский отшатнулся.
— Но кое-что я все-таки сделаю. Кто-нибудь знает человека по имени Бладхаунд?
Ро вдруг почувствовал, как у его ног прокатился серый живой комочек.
— Брунгильда! Вернись!
Илюха ворвался в комнату, проскочил между Ро и Левченко, ткнулся в Разумовского, отскочил, упал, шлепнувшись задом.
— Вот она! — вскричал он и, протянув руку, схватил прижавшуюся к стене крысу.
Поднял глаза.