— Кристалл я выкупил пару недель назад у одного вашего коллеги, — Яворский поглядел на Бладхаунда. — Дал хорошую сумму, разумеется. Охотник остался не внакладе. Кристалл, к нему сертификат, все как положено. Отдал на экспертизу сразу же, результаты — вот они, перед вами. Да я и сам вовсе не идиот, я интересуюсь нейрокристаллами полжизни, и способен отличить стоящую вещь от… этого.
Бладхаунд кивнул.
— Когда стало очевидно, что этот кристалл — не Разумовский?
«Я теряю нюх, — отметил про себя Бладхаунд. — Где-то совершается сделка с упоминанием Разумовского, а я ни сном, ни духом.»
— Где-то неделю спустя. Он вдруг изменился. Даже не то, чтобы изменился, скорее — начал меняться. Вот эти пятна, видите? Их не было, потом они появились. Сначала одно, два, и вот уже почти неделю их становится все больше. И они растут в диаметре.
— Вы не отдавали кристалл на повторную экспертизу?
— Нет. Я подумал сперва, что кристалл испортился. Прошивка негодная. Утешал себя, знаю же, если что гниет — то сразу. Никогда не слышал о том, чтобы нейрокристалл менял цвет вот так, постепенно, через несколько лет после прошивки.
Он вопросительно посмотрел на ищейку.
— Я тоже, — ответил тот.
— По данным экспертизы техническое состояние кристалла — отличное. Значит, это не дефект прошивки. Это просто другой кристалл. И мне, признаться, глубоко безразлично, работает он или это просто чьи-то гниющие потроха.
Бладхаунд кивнул.
— Поэтому вы решили не отдавать кристалл на повторную экспертизу, а вызвать меня.
— Мне советовали вас как лучшего специалиста, — Яворский тяжело оперся руками о стол. — Мне не хотелось бы поднимать шумиху вокруг этого кристалла, а потому спящую полицейскую собаку лучше не будить и разобраться своими силами. Вы согласны со мной, господин… Бладхаунд?
— Зависит от того, в чем именно вы хотите разобраться и сколько готовы заплатить.
— Как коллекционер я хочу вернуть себе подлинный нейрокристалл Разумовского. Кроме того, я хочу выяснить, кто и как сумел подменить кристалл из моей коллекции. И наказать вора без участия полиции.
— Я — ищейка, господин Яворский. Я ищу. И, как правило, нахожу. Вершить суд — вне моей компетенции.
Кривцов
Нейрокристалл девушки был золотистым. Кривцов слушал ее голос и вглядывался в оттенки. Даже глаза закрыл, чтобы ничто не отвлекало. Только затянулся сигаретой поглубже — и смотрел.
Кривцов не судил о людях по их поступкам. И не составлял первое впечатление по глазам, мимике или одежде. Все это — лишь вторичные признаки. Вот у собеседника голос дрожит или пальцы нервно теребят салфетку, но стоит ли обращать на это внимание, если знаешь, что у него ржавчина в восьмом поле Бродмана?