Все это время я смотрел на мило щебечущую девчонку, и мне казалось что мы знакомы с ней целую вечность, и что вся эта великолепная обстановка мне так же давно знакома. Мне захотелось сказать моей собеседнице что-то доброе и приятное, но в голове вертелась какая-то банальщина не подходящая моменту, поэтому я лишь глупо улыбался, глядя в ясные карие глаза, и понемногу стал поддаваться расслабляющему течению ее речи.
В какой-то момент я вдруг осознал что сплю. И во сне, будто продолжая беседу с Шерри, спросил ее, кем она было в той своей жизни. На что, притихшая вдруг девушка ответила, глядя мимо меня:
— Там, откуда я пришла, была вечная ночь. И лишь далекие звезды освещали тот мир. Подойдя к почему-то раскрытому настежь окну, она облокотилась на подоконник, и подставив лицо лучам полуденного солнца, тихо добавила: — Я и сейчас порой боюсь засыпать по вечерам. Вдруг проснусь утром, а всего этого нет. Наверное я бы не пережила возвращение туда.
Проснулся я от того, что все тело мое занемело из-за неудобной позы. В гостиной не было никого, а по сгустившимся за окном сумеркам, я понял, что проспал до вечера. Меня сильно знобило, хотелось пить, но руки и ноги кололи тысячами иголок, и были словно ватные. Уходя, Шерри накрыла меня большим красно-коричневым пледом, так что, если бы не неудобная поза, я так и проспал бы до утра. С трудом поднявшись, на едва державших ногах, я побрел в камбуз. Там было темно, и войдя в пустую столовую, я, вспомнив как это делал Роман, тихо хлопнул в ладоши. И о чудо, плавно меняя яркость, зажглись осветительные панели. Отыскав среди каких-то агрегатов питьевой кран, напился, после чего, присев на подвернувшийся стул, несколько минут пережидал навалившуюся дурноту. В глазах постепенно просветлело, и не желая тут долго засиживаться, я поковылял в спальню, придерживаясь за все что попадалось на пути. Там, к моей радости уже была застелена, и манила свежестью белоснежных простыней, внушительных размеров кровать. С трудом стянув с себя вещи, повалившись в изнеможении на прохладный шелк, я тут же отрубился.
Спал я очень плохо. Мне время от времени мерещилась какая-то раскаленная пустошь, где под ногами были лишь голые обжигающие камни, а вокруг всюду куда хватало глаз, раскинулась красная каменистая равнина. Жутко болела голова. Невыносимо хотелось пить. А когда казалось, еще чуть-чуть и я просто не выдержу, ощущал вдруг, как чьи-то заботливые руки приподнимают мою голову, и освежающий терпкий вкус непонятного пойла, словно пролившийся с небес прохладный дождь, дарил мне короткий миг облегчения. Но буквально тут же все начиналось снова. В следующее мгновение, мне грезилось, что в том самом, фальшивом камине, в моей гостиной, вдруг запылали настоящие дрова, и что от их жара занялся сначала ковер, а затем враз вспыхнула вся комната. Я видел как языки пламени подбираются все ближе и ближе ко мне лежащему на полу. Как начала плавится, и потекла горящими струями одежда. Как пытаясь вырваться из каких-то пут, что связывали меня по рукам и ногам, я бился в дикой истерике.