— Это мне папа показал. Он любит такие, а у нас в школе только классика! — пояснил я.
— Да, знаю. Потому и бросил. Надоели до смерти мне их увертюры, сонеты и кантаты. Сколько ни старался, так и не пересилил себя. А вот Ольга у нас отличница. Только… — и он хитро улыбнувшись, скосил глаза на сестру: — Сдается мне. Наш Михаил Нафталиныч просто влюбился в нее. Вот и лепил пятерки не глядя.
Но сестра его, ничуть не смутившись, легко парировала выпад:
— Прости Олежек, Но твое увлечение русским роком, и прочей безвкусицей, это просто какое-то злонамеренное попрание наших семейных традиций. Папа до сих пор не может поверить, что единственный сын лучшего дирижера на Урале, опустился до Макаревича и Никольского. Вот бери пример с Сашеньки. Так играть в его возрасте могут не все. И если бы он захотел, легко взял бы лауреата на нашем последнем конкурсе. И он, конечно же, не опускается до всяких глупостей.
На что я, повеселив изрядно Олега, и вогнав в краску смутившуюся Ольгу, запел звонким маминым голосом: — «Я тоже был веселым и беспечным…» Песню, которую очень любил отец, и которая хоть игралась не совсем просто, тоже мне нравилась, и потому стала самой первой разученной мной вещью. Чувствуя, как качусь все ниже и ниже в дамском табеле о рангах. Как круто опускается мой статус в глазах этой девушки, я все же закончил песню до конца. Нет, Позволить обвинить себя в однобоком развитии, и вконец опостылевшей косности, (окружавшей меня всюду), я не мог. Даже ценой хорошего ко мне расположения такой красавицы.
— Молодец! Здорово поешь! — похвалил меня довольный Олег. — А из Машины знаешь что-нибудь?
— Да. А тебе что больше нравится? — спросил я, размышляя о том что скорее всего влетит мне дома по полной. На улице к тому времени уже давно стемнело, и отец с матерью, наверное, бьют во все колокола, обзванивая моих друзей и однокашников.
— Там много чего интересного… — между тем задумчиво ответил Олег, — к примеру, флаг над замком, или остров.
Но продолжить концерт нам не дали. В прихожей раздались чьи-то голоса, и встрепенувшаяся Ольга, пробормотав что-то вроде: — «Ох. Я совсем забыла, сейчас папа спросит». И не объяснив ничего, коротко попрощавшись со мной, выбежала из комнаты. А я, взглянув на настенные часы, висевшие у меня над головой, ругнулся тихонько.
— Что? Влетит дома? — заметив как я расстроился, спросил Олег.
— Да. Родители меня наверное, по всему городу ищут. Уже десять, а обещал быть к ужину.
— Ну, это поправимо. Телефон у вас есть наверно? Папа инженер, так что должен быть? — и видя мою опечаленную физиономию, похлопал меня по плечу: — Да не расстраивайся ты! Сейчас я все им объясню. Что тебя сбила машина, и что ты лежишь в реанимации.