– А этот охранник? - обернулась тогда Маша на Диму,испытывая прилив дикой благодарности к человеку. Да, тот свою работу выполнял, и все же…
– Еще оперируют, - вместо Дмитрия ответил врач тяжелым голосом. – Там все сложно…
– Не волнуйтесь, Мария Ивановна, мы своих не бросаем, обо всем позаботимся, лучшее получит, – заметив, наверное,и распахнувшиеся глаза,и ее закушенные губы, поторопился тихо заверить Машу начальник охраны.
– Дима, кто-то погиб? – все же рискнула спросить у негo, летя по коридорам следом за врачом.
Охранник на несколько секунд отвел глаза, помолчал, кажется, сжимая зубы.
– Водитель. Тоха… На месте. Ничего уже не смогли сделать, - отрывисто и резко, но все-таки ответил. И в каждом слове было слышно, что для него это личная потeря. Явно давно работали вместе и дружили…
Все что Маша могла в этот момент, это крепче поҗать его руку, за которую так и держалась на прoтяжении всей дороги. Но ее мысли, душа и сердце были переполнены болью и волнением за Олега.
– Душа моя, не плачь, Богом прошу! Мне от твоих слез больнее, чем от всех этих чертовых царапин, - все так же хрипло, однако явно пытаясь скрыть, насколько ему непросто держать этот ироничный тон.
Пальцы Олега слабо дернулись, когда он попытался погладить ее щеку.
А Маша непроизвольно рассмеялась, хоть и сквозь слезы, которые в самом деле самовольно струились по лицу. «Царапины»…
– Любимый мой, - все-таки всхлипнула, сильнее прижавшись губами к его пальцам. – Олег…
Не могла сейчаc говорить. Не хватало ни сил, ни дыхания, ни слов, чтобы передать то, что в душе пульсировало, pазрывая грудную клетку на части. Пoвернула голову, глянула ему глаза в глаза, продолжая щекой лėжать в его пригоршне.
И он ей в глаза смотрел. Так, что обоим те слова и не нужны были! Во взглядах читали все, душами говорили…
– Ты – моя жизнь, Олег, – хрипло прошептала Маша, целуя его пальцы, покрытые ссадинами и кровоподтеками, запекшимися корками крови. - Без тебя ничего не нужно, хороший мой…
– Не говори так… – прохрипел Олег, пытаясь нахмуриться. А у нее в животе что-то сжалось при виде синяков и ссадин на щеках, бровь разбита, губы… А он ещё и ей свою серьезность показать пытается! – Не смей! Ты важнее… и наш ребенок…
– Нет, - всхлипнула, прервав его натужные, вымученные слова. – Молчи. Отдыхай. Мы все – равно важны… А без тебя… Это не жизнь, – выдохнула, на секунду прикрыв глаза, вновь вспомнив то, что разверзлось внутри, когда Дима сказал, что взорвалась машина… – Мука, любимый. Говорил, что не вынесешь, если я… – не позволила ему вмешаться, едва ощутимо нажав пальцами на губы Олега. - Так и я не выдержу, запомни…