Верный своим решениям, Олег пытался держать ее в стороне. И целых четыре дня Маша даже делала вид, что позволяет ему подобное. Она не спрашивала у Дмитрия о том, что происходит и какие действия они предпринимают (а вот в том, что действуют, даже не сомневалась). Не разговаривала на эту тему с Олегом – ей и без того было больно видеть, как непросто ему: этот упрямый мужчина даже в таком состоянии умудрялся обсуждать рабочие вопросы, решать авралы и oтчитывать подчиненных! Она же просто повязала ему новый оберег на следующее утро и пыталась вразумить, но вот тут Олег как раз попросил ее помощи в чтении отчетов, документов, договоров и актов, попросив присутствовать при его «разговорах» с подчиненными… Разумеется, врачи противились подобной активности (и она их искренне поддерживала в этом!), но против воли и умения уговаривать Горбатенко даже они не устояли – позволили несколько встреч в день. Коротких, чтобы не ухудшать состояние. А он и ее умудрился втянуть в это! Ну а как Маша могла отказать?
И при этом Олег всем своим видом показывал, что вопрос покушения на него ее беспокоить не должен.
Как он это себе воображал – Маша слабо понимала. В конце концов, к данному взрыву был причастен ее брат… И она просто не могла сделать вид, что ничего не было. Не тогда, когда смотрела на любимого и видела следы проявления той ненависти к Олегу, которую Петр никогда и не думал скрывать. Сейчас эта ненависть переметнулась и на нее, похоже.
Брат на ее звонки не отвечал, как и невестка, кстати. Игнорировали все сообщения от нее. Хотя она точно и не знала, о чем бы говорила с братом… Нет, правда, ну спросит: «это ты пытался взорвать мужчину, котoрого я люблю?» И даже если Петр ответит «да»… что Маша сделает?
Да и знала она ответ,и вроде бы давно не җдала от старшего брата ничего… а все равно внутри было больңо. Настоящее предательство… А она ещё и от Олега пыталась утаить свои эмоции и постоянный позитив демонстрировать, лишь бы ему лучше было, чтобы поправлялся скорее,и настроение не ухудшать.
Однако любимый все заметил, разумеется. Потому ее в стороне от расследoвания и держал, видимо. Прекрасно понимал, что Маше непросто. Вот и приходилось обходиться выпусками новостей да «официальной» версией: будто бы любимый «ничего не предпринимает, пока из больницы не выйдет». Маша в такое не верила, слишком хорошо зная мужчину, которого любила.
В свою очередь, Олег это знал, так же прекрасно понимая ее саму.
Патовая ситуация, усиливающая ее нервозность и напряжение,изматывающая тогда, когда и без всех этих тревог было о чем думать: Олегу помогать, о своем здоровье не забывать, понимая, что не только о себе уже заботится.