Ни в решениях президиума губкома, ни в его «Известиях», ни в губернской газете за январь-февраль 1921 года нет ни малейшего намека на тревогу. Поразительное иезуитство!
31 января телеграфировали из Ишима: «На севере уезда, в Чуртанской и Челноковской волостях, восстание, Есть жертвы крестьян...»
1 и 2 февраля оттуда сообщили о распространении восстания вширь. «Восставшие волости обезоруживают милицию. Первоначальное не организованное движение принимает форму вооруженного восстания».
7 февраля 5 тысяч повстанцев штурмовали Ялуторовск.
10 февраля тысячи восставших пытались овладеть Ишимом, перерезать железную дорогу Омск – Тюмень.
В тот же день восставшие крестьяне захватили деревню Ожогино в четырех километрах от Тюмени. На городских улицах появились листовки с призывами к свержению большевиков.
В начале февраля велись бои с повстанцами вокруг Тобольска. На осадном положении оказались Сургут и Обдорск.
А губернская газета «Известия» в номере за 11 февраля сообщала: «Частичные беспорядки произошли в кое-каких кулацких волостях нашей губернии».
Руководство губернии из кожи вон лезло, убеждая себя и вышестоящих, что ничего существенного не происходит.
Шли дни, наполненные жестокими боями; множилось число растерзанных, замученных коммунистов, комсомольцев, продотрядовцев; до последнего ребенка были вырезаны первые крестьянские коммуны; горели деревни, вырезался скот; разворовывался, транжирился невероятно дорогой ценой собранный по разверстке хлеб. А губком партии разворачивал в это время профсоюзную дискуссию и дудел, дудел во все трубы: ничего чрезвычайного у нас не происходит!
Обширные документы с непреклонной убедительностью позволяют сделать вывод: губком и губисполком располагали силами, для того, чтобы если уж не предотвратить восстание, то хотя бы в самом начале сбить его пламя, локализовать, не позволить разлиться по всей своей губернии, и перекинуться на соседние. Исключительный интерес в этой связи представляют воспоминания работника Тюменской губчека И. Д. Кошкина. Он участвовал в подавлении восстания. Обрисовывая обстановку накануне события, Кошкин задается вопросом: «Можно ли было избежать в Тюменской губернии крестьянского восстания?» И категорично отвечает: «Можно».
Вот что рассказывает он о событиях, приведших его к такому выводу:
«Нам стало известно о подготовке восстания в Червишевской волости, куда была послана особая рота военкомата. Я поехал с ними. Подъехали к Червишево (30 километров от Тюмени). Я дал приказ занять несколько крайних домов и послал за зажиточным крестьянином, Квашней по прозвищу, и еще несколькими. Когда они пришли, то я объяснил, что если они не хотят иметь человеческих жертв и залпов орудий, то пусть распустят всех повстанцев и уничтожат списки их, а винтовки и патроны сдать нам. Они ушли, а через час мы с ротой прибыли в волость. Было сдано 37 винтовок, 11 патронов.