А теперь серьезнее. Если нынешний Агалон это остатки тех, кто с древних времен пытаются сотворить непонятно что, то они давно могли понять, кто я такой. Если только их не постигла та же участь, что и магов – со временем, решив, что миссия выполнена, многое было утеряно. И самое ценное – знания.
Кто первый вообще сказал мне о магах-плетельщиках? Райнер. Тогда около замка, когда я показывал ему своё первое плетение взрыв-камня. Он сказал тогда, что услышал это на одном из приемов. От кого? От магов? Не думаю, что даже для магов было большой тайной, что плетельщики существовали. Надо спросить Райнера, как именно это было произнесено. Хотя что спрашивать? Он ведь спокойно это сказал, будто маги-плетельщики это почти то же самое, что водники, только более редкие. То есть он не стал с ужасом на меня таращиться, спрашивая, а правда ли то, что во мне сидит демон.
Я думаю, в то время информация о том, что Арканы никакие не демоны, была удалена, значит, те маги читали книги явно более позднего периода, послевоенного. А в них по-любому было бы сказано, что это носители демонов. Хотя, может, утверждение «полностью отличающиеся от нынешних» имеет под собой именно это значение. Ну, или что-то в этом роде.
Покосившись на окно, вздохнул. Уже утро. Думаю, уже можно навестить главу ковена. Под каким же предлогом уговорить его отдать мне артефакт?
Даже не знаю, хорошо это или плохо, но уговаривать никого не пришлось. Мастер Римар был мёртв. Лорет был тут. Он сидел на стуле и смотрел перед собой пустыми глазами, пришлось долго его тормошить, чтобы узнать хотя бы что-то. Оказалось, он ушёл домой почти сразу после меня. Они еще немного поговорили с Римаром, выпили немного, да Клем засобирался и ушёл. А утром, проснувшись, случайно нашёл у себя тот самый артефакт.
– Понимаете, мастер, он всё смотрел на него, будто даже тогда пытался понять что-то, вот я и сунул его себе в карман, сказав, забыть хоть на время. Мы выпили, закусили, потом еще выпили. Римар всегда был слаб на выпивку, он уснул. Перед тем как уйти, я сам его на эту кровать затащил и даже укрыл. Подумал, что сейчас всё-таки не лето, продует. Собрался и ушёл, и случайно унёс это, – Клем раскрыл ладонь, на которой лежали те самые «часы». – Утром нашёл, подумал, что он с ума сойдёт, вот и пошёл прямо так. Прихожу, а он вот тут… Как же так?
– А чего тут не остались? – спросил, рассматривая лежащего на кровати Римара. Никаких увечий на нём не было, будто умер во сне.
– Так кровать у него одна. Где мне на полу, что ли? У меня кости старые, я же поутру не встану. Так я и подумал, когда уходил. И что теперь с этим делать?