Айса даровала им личную, рисующую ночь, возвращая все, что так долго отбиралось у них, излечивая, измученные страданиями, души.
Второе, после той ночи, когда очнувшись, мы обнаружили себя на лугу, благоухающем цветами, и не смогли воспользоваться магией, время потребовалось и нам с Дэймоном.
Конечно, я испугалась, что нам придется идти во дворец в непотребном виде, однако мой избранник быстро осознал, что никто не станет свидетелем нашего стыда.
Как мы шли во дворец — отдельная история. Точно такая же, как воровство чужих вещей в одном из встреченных нами домике.
Дэймон клятвенно обещал наградить спящих людей, которые проснувшись, обнаружат пропажу одежды.
В-третьих, принцесса Арсеи не может выйти замуж без пышной церемонии, да и родные не простили бы мне, если бы я не пригласила их на важное событие в моей жизни.
Мое сердце ликовало от того, что все получилось и удалось снять не только проклятие с народа, но и с наказанных родов. Я точно знала, что Арвелу суждено встретить любовь, как и знала, что он больше не будет страдать наравне с тем человеком, в чьи мысли окунется.
Все верно, магия не покинула нас. Да, она ослабла, но тот, кто уже сроднился с туманами, не может их потерять.
Конечно, темные больше не были непобедимыми исполинами, хотя и слабаками также не стали.
А главная радость заключалась в том, что Олив, проспавший дольше всех, вернул свою молодость! Мы очень переживали за него, ведь друг был единственным, кто проспал десять дней.
Я сама отстранилась от участия в выяснении причин и степени виновности людей, помогавших лорду Кериму, а также моей названой семье. Я знала, что Дэймон рассудит всех по справедливости и каждый получит ровно то наказание, которое заслуживает. И как бы горько не было, но я не встала на защиту нянюшки, предавшей семью, которая всегда была к ней и ее детям добра.
Возмездие пришло к ней от рук народа Арсеи, когда ее и Ирвиту, перенаправили на суд моих родителей. Озверевшая толпа закидала их камнями.
И пусть я понимала, что народ прав в своем негодовании, ведь они рисковали своими жизнями, укрывая нас от бывшего короля, а Флора выдала нас его слугам, мне все равно было больно и жаль несчастную женщину.
Дети, живущие во дворце, постепенно становились непоседливыми, радостными существами. В конце месяца «на ушах» стоял весь дворец, пока целители не позволили счастливым родителям вернуть детей в семьи.
Я переживала за то, как примет меня Даниэль, семилетний сын Дэймона, но напрасно. Он тянулся ко мне с такой непосредственной любовью, что мое сердце безоговорочно и бесповоротно приняло его. Я все чаще проводила время с ним, радуясь тому, как он учится заново ходить, говорить, держать столовые приборы. Он, как и остальные дети, быстро восстановил все моторные навыки, правда пока не радовал своей речью.