В какой-то момент мне даже стало стыдно за Вейхслигер. Мы жили словно дикари, постоянные войны, водники так вообще, как отдельная каста, жили сами по себе, отгородившись от всех. Насколько я слышала от Веры Никитичны, когда к ней правнуки заезжали, то сейчас все три стихии заново пытаются ужиться вместе. И вроде как получается. Войны, кровь, разрушение — сколько жизней загублено из-за одной ошибки предков.
Лишь десять лет назад водники тоже подписали мировую, хотя и до этого князь частенько разъезжал в поисках компромисса с другими стихиями. Радикалы всегда найдутся, которые не захотят примириться с другими стихиями. Также как и мой ледяной народ и клан отмороженных против мира с огневиками. Войны можно прекратить, но если они начнут лезть на нашу территорию, мы ее будем защищать силовыми методами. Я и сама критично к этому отношусь. Я не хочу с ними ничего иметь общего. На это есть свои причины. И причины кроются в их радикалах, которые уничтожали наш народ только так, как скот. В мире, где буйствуют смерть и разрушение, невозможно развиваться.
Сейчас я нежусь в объятьях огневика другого мира. Но ведь он ни мне, ни моему народу не сделал ничего плохого.
— А у вас нет противостояние среди стихий или духов стихий? — спросила я его, рассматривая небо сквозь окно и лежа на своём эльфе.
— Что ты имеешь ввиду? У нас только духи смерти пытаются добраться до других.
— Ну, к примеру, огонь и вода разве не противоборствуют? А смертники, что живут в городе, не хотят присоединиться к тем, что за стенами?
— Зачем? Огонь и вода — гармония. Зачем им противоборствовать? — вопросом на вопрос ответил Винсент. — И не путай духов, которые приобрели тело с теми, которых подселили в тело.
В современном мире женщина бьет мужика по голове, тащит к себе в пещеру кормить борщами и отпаивать лечебными настойками. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, путь к сердцу женщины лежит через отношение мужчины к детям. При чем не важно чьи они.
Так и в этот вечер, когда я засыпала после продолжительного фитнеса с разговорами, в нашу комнату ворвались два урагана с криками:
— Дядя Виня!
На кровать прыгнуло два маленьких тельца. Я еле-еле продрала глаза, пытаясь сфокусировать зрение и качаясь на волнах от встряски. Винсент среагировал быстрее, и вот уже нарушители сна лежат на кровати и верещат от удовольствия, когда советник начал щекотать их. Я залюбовалась увиденным. Два маленьких поросенка и оба в темно-зеленых одежках. На девочке лёгкое платьице, а у мальчика штанишки и рубашка.
О детях я уже давно перестала думать, а как сейчас? По словам Наташкиного господина, детей попаданки иметь не могут. А пришибленные могут? А вдруг я уже того самого и, когда уйду отсюда, буду беременная? Только один раз побыла с мужчиной, а уже представила какое платье одену на свадьбу и имена десяти детям.