— А кто такие самураи? — спросил Тэйм, присев на кровати и подтянув одеяло к своему подбородку.
— Ну, ты дурак, это такие дяденьки в халатах. Нинзи! Все, не мешай сказку рассказывать, — ответила ему Анди.
Пришел колдун к самураю, сидевшему в позе лотоса и находившемуся в поиске дзена.
— Услышь меня, воин. Сниму твое проклятье! Вот только надо пойти и убить тиранодактиля и спасти прекрасную деву!
Юрнейро прищурился:
— Ага, доверяй тебе больше колдун. Чего сам не пойдешь?
— Юра, я тебе сверху еще пятьсот монет докину, если принцессу спасешь от тиранодактиля. Даю тебе клятву, что как только ты вернешь наследницу трона, я возвращаю тебе твой первозданный вид.
Чего стоят пятьсот монет, когда на кону целое царство. Наследников у царя нет, а поднаготную и сумму в казне колдун знал.
Порезал кинжалом ладонь маг и протянул самураю.
— И пятьсот монет сверху. — ответил самурай, делая порез на своей руке колдунским кинжалом. Дева девой, а лишние пятьсот монет не помешают.
Скрепили рукопожатие. Смешалась кровь, смешалась нерушимая клятва. Если кто нарушит ее, будет вечно мучиться на земле, покуда жив, а смерть покажется еще большим наказанием.
— Даю я тебе, Юрнейро, способность. Но распорядись мудро. Враги не смогут тебя задеть, а ты сможешь перебить их в одно мгновенье.
Взял свою катану самурай, одел дорожную хакаму, а сверху накинул куртку из шкуры лося. Почему лося? Медведей в лесу не водилось, но шкура лося тоже от холода защищает. Выпил сакэ на дорожку и ушел.
Отправился в дальний путь Юрнейро, великий воин ныне проклятый носить маску, таившую древнее зло. Куда идти не знал, но решил зайти к мудрецу, чтоб тот указал ему путь к зверю. Очень уж хотелось вернуться к привычной жизни. Да и к гейшам давно не заглядывал.
Гейши — это мудрые женщины, которые мужчинам сакэ наливают. Вот только у Юрнейро не было гейши, и он сам себе наливал.
Дошел самурай до мудреца, который жил на опушке леса. Мол, так вот и так, нужно найти логово зверя, который принцессу украл.
Глянул в глаза под маской мудрец и молвит:
— Взойди на Карпову гору, когда солнце опуститься за кромку леса, когда услышишь вой волков, а в небе засияет первая звезда и серебристокрылый орел взлетит над верхушкой сосны, и олениха поскребеться рогами о кору многовекового дуба, и когда северный ветер пронесет по горе старые опалые листья, и когда…
— Короче, что там на горе? — прервал тираду самурай, который чувствовал, что снимет маску и обрушит на мудреца все зло, таившееся в глубине души. Или, как в данном случае под, куском деревяшки с узорами.