Раэн спорить не стал, а сразу пошел за хозяином и меня потащил.
Правда, стоило нам переступить порог, как где-то в противоположном конце стола раздался истошный женский визг:
– А-а-а!Извращенцы, куда в таком виде за стол? – вопило женское существо непонятного возраста, худое и конопатое, совсем как тот мужик, что встречал нас, – Оборванке не место с благочестивыми людьми! Боги вас покарают!
– Помолчи, Изольда, – миролюбиво попросил блондин и ласково улыбнулся, как бы говоря, что кое-кому оперативно прикроют рот, если понадобится, – Чай выпила ты лишнего, женщина.
Конопатая недобро так посмотрела на меня, на мужика, потом снова на меня и замолчала, лишь сверкнула гневным взглядом.
– Ты прав, Акакий, – вдруг защебетала девица, кардинально изменившаяся в лице, – Самогон у тебя уж больно забористый! Позволь и я присяду рядом с гостями, послушаю.
Акакий хохотнул, его пузо пошло мощными волнами, я даже залюбовалась столь завораживающим зрелищем. А потом мужик кивнул Изольде и она, вспорхнув бабочкой, присела недалеко от нас, не сводя внимательного взгляда от Раэна. Еле сдержалась, чтобы не зарычать.
Периодически рыжая вобла поглядывала на меня, при это ее взгляд был очень уж брезгливым. Наверняка и она, как Ждуль, не воспринимает иллюзии. Мда, надо бы ей волосы повыдергивать, видать, лишние они у нее. Иначе, зачем бы ей так нагло пялитсья на моего мужчину! Ну, почти моего, все же у нас контракт.
Но, война войной, а кушать уж больно сильно хотелось, поэтому я отложила все выяснения на потом и принялась уплетать за обе щеки дармовые угощения, вкусные, между прочим. Впрочем, Раэн начал еще раньше, а вот Акакий внимательно следил за драконом, поставив руку локтем на стол и опершись подбородком о ладонь.
– Сказывай! – приказал блондин, стоило первому слегка утолить голод.
Дракон грустно посмотрел на меня, пожал плечами и принялся рассказывать:
– В одном далеком-предалеком королевстве, что простирается от Самоцветных гор на запад, жила была прекрасная принцесса по имени Лингрен. И так она была прекрасна, что само небесное светило завидовало ее сиянию. Все любили Лингрен, потому что была она самой доброй во всем белом свете, всем помогала, раздавала свое богатство бедным, переводила бабушек через дорогу.
– И вовсе никому она ничего не раздавала, – заметила я неточность в повествовании, – Просто однажды пришел злобный серый волк и все забрал, еще и ноги уносить пришлось бедной принцессе.
Дракон хитро улыбнулся и продолжил:
– Осталась бедная Лингрен совсем одна, села она на камень посреди дороги, да принялась рыдать горючими слезами.