привлекательно. На ней было черное платье, но не такое, какое обычно надевали девушки.
У него был высокий пояс на талии, подол спускался почти до колен и по всей ткани
скакали крошечные пони. На ней были балетки, волосы волнами спускались на плечи. Все
в ней так и кричало о невинности.
Молило: «Да, пожалуйста».
«Ты займешься со мной сексом, Кэш?»
Справедливый вопрос. Займусь ли?
– Итак, у меня есть чипсы и сальса, – сказала мне Эви, когда я обернулся. – Я могу
сделать нам кесадильи. О, и пиво. Предпочитаешь «Корону»? Или ты из тех парней, кто
любит текилу? Не могу понять.
– И все-таки кто ты? – спросил я, прислонившись к кухонному острову.
Эванжелина назвала это место гостевым домом, но большинство людей умерли бы за
подобное жилье. – Я из тех, кто предпочитает сангрию.
Она улыбнулась, пожала плечами, а потом достала бутылку текилы из шкафчика.
Захватив лайм, Эви нарезала его, затем налила нам шоты и нашла солонку.
– За тебя, Кэш, – произнесла Эванжелина тост. – За твой контракт.
Мы выпили шоты, алкоголь обжег горло, и я стал наблюдать, как Эви сыплет соль
на лайм. Я не хотел ничего из этого. Я хотел Эви.
Она вытерла рот тыльной стороной ладони, и серые глаза стали казаться ярче. С ее
губ слетел смешок.
– И многих парней ты приглашала в свой гостевой дом? – спросил я, пока Эви
наливала нам по еще одному шоту.
– Нет. Никого. Никогда.
37
Мы снова выпили, но на этот раз я знал, чего ожидать. Ее смех все еще заставлял
твердеть мой член, но, по крайней мере, я был готов к этому.
– Мне нужно поесть, – произнесла она. – Иначе быстро опьянею.
– Так и не скажешь? – спросил я, подойдя к ней сзади и целуя ее в шею. Я обернул
руки вокруг тонкой талии Эванжелины, а затем позволил им спуститься ниже. Так низко,
как только возможно, едва не прижимая руку к ее киске, хотя одному богу известно, как
мне этого хотелось.
Дыхание Эви стало прерывистым, и я сильнее сжал ее в объятиях, пока она
включала газ и ставила кастрюлю на пламя. Вслед за этим Эви положила внутрь тортилью
и измельченный сыр. Когда, черт возьми, приготовление обеда стало таким
возбуждающим?
Все это время мои руки были обернуты вокруг Эви. Я прикусывал ее ухо,
основание шеи, зарывал нос в мягкие волосы. Эванжелина вся походила на дуновение
ветра – соленая влага на коже и более соленые слезы. И вся загвоздка была в том, что Эви
не отбрасывала мою ладонь и не вела себя застенчиво. Она ничуть мне не уступала.
Эви прижималась ко мне спиной, ее маленькая задница была прямо напротив моего