Холодный суровый Кэш (Лав) - страница 4

знали, что она ушла первой.

Потому что, черт побери, я никогда бы не оставил эту девушку. Я вообще не

оставлял людей позади, никогда.

И к чему это меня привело?

Развернувшись, я направился к складу, где мне предполагалось открыть шоу Элль

Камино. Она была самой знаменитой девушкой, которая когда-либо поднималась из Ист-

Хайтс, нашей южной части Лос-Анджелеса. Она выбрала меня для этого шоу, и из

множества людей здесь этой ночью, думаю, Чад знал лучше всех, как важна была для

меня поддержка.

Чад шел за мной следом, но что теперь мог сказать? Он – мой брат, но, похоже,

наша кровная связь не такая сильная, как я думал. Я постарался выкинуть это из головы,

не позволяя им испортить этот шанс. Эту ночь.

Мое время.

6

Но сперва мне нужно было напомнить ему: несмотря на то, что он был моим

братом, Чад перестал быть другом. Прижав его к стене, я сложил руку в кулак, отвел ее

назад, а затем позволил костяшкам врезаться в его челюсть.

– Ублюдок, – простонал Чад, отталкивая меня, когда из его рта брызнула кровь. Он

закрыл лицо ладонью в защитном жесте, а в глазах читался страх. Чад знал, куда мои

удары привели меня в прошлом.

Я не стремился забыть об этом. Тюрьма сделала меня жестким, но эта его выходка

с Джиной – из-за нее я словно заледенел.

– Тебе нужно выйти на сцену, – сказал мне Чад, его голос срывался. Брат боялся

меня, чему я был рад. Несмотря на то, что никогда не желал, чтобы подобный момент

случился между нами.

Мои глаза вспыхнули, но я приехал сюда сегодня не для того, чтобы Чад и Джина

все разрушили.

Когда я вышел на сцену, существовали только мое сердце и микрофон – а также

тексты песен, которые я писал, лежа на голом матрасе в государственной тюрьме

тринадцать месяцев подряд. Те тексты, которые запомнил, живя по другую сторону

дороги, в адской камере, ожидая своего времени. Те тексты, которые выжигал на своем

сердце, работая над своей задницей, чтобы попасть сюда.

Сегодня.

Сейчас.

Не стоит оглядываться назад.

Никаких мыслей о Джине, девушке, которой я давал миллион обещаний. Девушке,

которая, как я думал, будет моей всегда, черт бы ее побрал. Девушке, которая выбрала

Чада в самую значимую ночь в моей жизни.

– Вы готовы к Кэшу Флоу? – заголосил ведущий на все здание. Здесь, должно быть,

тысячи человек, ожидающих ночного шоу. Я не хотел думать о тех, кого здесь нет. Тех,

чью спину я прикрывал, пока не отвернулся от них – пока навсегда не покинул.