Хотя она не уверена, что я имею в виду, она повинуется. Закрыв глаза и положив руки на прикрепленные упоры, она открывает мне свое тело.
- Не борись со мной, котенок, - говорю я, беря стек со стены и касаюсь ее, начиная с плеча.
Эрика вздрагивает при первом прикосновении, но не отклоняется. Вместо того чтобы шлепать ее кожу, я поглаживаю кожу над ее сиськами и вокруг каждого соска. Кожаная плетка оставляет след мурашек, исследуя тонкости ее загорелого тела. Она идеальна. Ее работа требует, чтобы она оставалась в форме, но когда она лежит передо мной, я вижу ее всю, сексуальность ее ключицы, набухание ее сисек и плоскость ее живота. С каждым прикосновением, ее ноги раздвигаются шире. Я поражаюсь, как это происходит без моих слов, когда плетка дразнит край пояса целомудрия.
Внутренности ее бедер дрожат, когда я продолжаю прикасаться и мучить. Так близко, но не в состоянии дать ей облегчение, она жаждет. Снова и снова я дразню, только ее дыхание наполняет воздух, пока она не кричит.
- Что-то другое!
Пощечина! Плетка задевает ее живот, оставляя яркий красный рубец.
- Сэр, - правильно понимаю я.
Тут же ее голова качается, и она говорит:
- Что-то еще, сэр. - Ее голос теперь почтителен, как и поток слез, что течет из уголков ее глаз.
- Ты хочешь иное наказание вместо пояса?
- Пожалуйста, сэр, накажите меня по-другому. Это слишком трудное.
Я наклоняюсь и слизываю слезы, вызванные плеткой, смакуя соленый вкус.
- Открой глаза и встань. - Я подаю ей свою руку.
Как только она встает, я иду к шкафу и достаю ключ. Эрика опустила глаза, когда я подошел ближе, расстегнул ремень и потянул его между ног.
- Посмотри, как здесь мокро.
Ее взгляд обращается к поясу, промежность увлажняется ее спермой, и стекает на ноги.
- Почему? – спрашиваю я.
- Потому что мне нужен твой член, сэр.
- На кровать.
Недолго думая, мой котенок заползает на матрас.
- Я собираюсь связать тебе руки. Как только я это сделаю, я накажу тебя, как ты и просила, а потом я тебя трахну. Ты помнишь стоп-слово?
- Да, Сэр.
Она лежит около верхней части кровати и поднимает руки. Когда она встает в позицию, я поражаюсь ее красоте. Она самая великолепная женщина в мире. Она всегда такой была. Я никогда не хотел никого другого. Теперь, когда ее руки связаны вместе и прикреплены к изголовью кровати, она совершенство.
- Ты моя, - напоминаю я ей, гладя ее нежную кожу. - Ты всегда будешь такой.
Эрика не говорит, но руками над головой бедра покачиваются, реагируя на мои прикосновения и слова.
- Перевернись, я хочу, чтобы твоя задница была вверху.