Короче, только из-за этого состояния, я, без стука открыв дверь кабинета императора, влетела туда и выпалила:
— Ваше Величество, мож… — начала я, но увидев императора, осеклась. — Ой.
Император сидел на стуле в расстегнутой рубашке и светил голой грудью, которая была, просто… ммм, аж слюнки текут. На его коленях сидела какая-то мадама и эту самую грудь трогала, при этом присосавшись к шее Его Величества. Но когда я, можно сказать, вошла, выражение лица женщины стало таким удивленным. Она, как рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала свой ротик, и хлопала глазками. И тут мне в голову пришла совершенно безумная ассоциация, будто на коленях у императора сидит рыба, и гладит его своими плавниками, а он ей: «Любимая». Ой, не могу! К горлу стал подкатываться смех, я опустила глаза и, закрыв рот, отвернулась. Плечи стали подрагивать. Господи, только бы не засмеяться! Я уже хотела выйти и дать волю смеху, но тут мне на плечи опустились руки, и я услышала:
— Ринэлин, — голос императора был успокаивающе-утешающий.
Погодите, он думает, что я плачу что ли? От этого плечи стали подрагивать еще больше. А когда император стал объяснять, что моя детская влюбленность здесь совершенно неуместна…
Ой, все! Выносите меня. Я не могла больше сдерживать и заржала. Потом выпрямилась, кое-как выдавила из себя: «Извините, я попозже зайду» и, выбежав за дверь, сползла по стеночке и стала смеяться, держась за живот и вытирая, выступившие от смеха слезы. Но тут распахнулась дверь, и показался император. Я закрыла рот и, уткнувшись в колени, продолжала нагло ржать, ну невиновата я, что я рыбу в свадебном платье представила!
— Ринэлин, — прогремел голос.
— Ми… ик… нуточ… ик… ку, — попросила я. Мышцы живота уже просто разрывало от смеха. Через минуту я успокоилась. Фух.
— Ринэлин! Пройдите в мой кабинет! — строго сказал император и удалился. Я встала и пошла за ним. Аж интересно, что он скажет…
Я села на стул и чинно сложила ручки на коленях. Показывая этой позой свою абсолютную невинность в чем-либо.
— Ринэлин, объясните эту сцену, — потребовал император.
Я подавила смех, который наглым, вражеским образом захватывало спокойствие.
— Ваше Величество, — начала я серьезно. — Я шла к вам, что бы прояснить некоторые моменты моего обучения, но я вошла и увидела вас, и…
Смех все-таки оккупировал земли спокойствия, и я опять заржала.
— Ринэлин!
— Пр… стит… е, — промычала я.
Я снова успокоилась. Все это время, император смотрел на меня задумчивым взглядом.
— Ринэлин, я понимаю, ты молода, и тебе кажется это все несуразным и противоестественным… — начал император.